У Федора Ивановича была машина. Его «жигулю» первой модели или, как в простонародье называют этот автомобиль, «копейке», было немногим более четверти века. Старая, но надежная, она ежедневно радовала владельца своей безупречной работой. Имея за плечами такой стаж, Федор Иванович в буквальном смысле знал о ней все, мог подробно рассказать о каждой царапинке на самой мельчайшей ее детальке. Машина для него была больше чем просто машина. С самого момента ее приобретения Федор Иванович от всего сердца полюбил ее. Но в этом не должно быть ничего удивительного, многие счастливые автовладельцы также очень бережно и нежно любят своих четырехколесных друзей. Отличительным было то, что дядя Федя, как его многие называли, одухотворял свою четырехколесную подругу. Думал о ней всегда как о живом существе. Разговаривал, нередко делился с ней печалью, часто делал подарки. Нельзя сказать, что он верил, он просто знал, что в ней есть душа. А раз в ней была душа, значит, у нее было и имя.
«Моя Маришка»? — любя спрашивал ее Федор Иванович, нежно поглаживая рукой по кабине. Ни один человек на свете, вероятно, не получал от дяди Феди столько тепла и ласки, сколько дарил он своей ненаглядной Маришке. И она отвечала ему тем же. Всегда ровно урчал под капотом двигатель, тихо шуршали по асфальту колеса, мягко работали амортизаторы, скрадывая все неровности дороги. И так было всегда. За все свои годы она почти никогда не причиняла хозяину неприятностей.
— Повезло тебе, Федор, с машиной. Качественная попалась, — с небольшой завистью говорили ему соседи по гаражу.
— Не в этом дело, — отвечал он. — Просто мы любим друг друга.
Все, конечно, улыбались таким словам, воспринимали как шутку. Да и супруга столь странное отношение мужа к машине списывала на отсутствие собственных детей как объекта ухода и заботы. Возможно она была права, возможно и нет. Но как бы оно там ни было, а Федор Иванович все свободное время пропадал в гараже, а когда вышел на пенсию его можно было найти только там.
— На дачу собрались, дядя Федя? — сосед Федора Ивановича Колька вышел из подъезда, покручивая в руке связку ключей. — Как ваша старушка? Бегает?
— А как же! Она у меня молодец, — поглаживая руль, не без нотки гордости ответил тот.
— А я вот себе новую пригнал. — Колька ткнул пальнем в сторону детской площадки, где у самой песочницы стояла новенькая серая BMW.
Машина два раза громко пикнула и послушно разомкнула дверки, повинуясь немому приказу брелока хозяина. — Ну, как?
— Так, ничего, — ответил Федор Иванович, равнодушно посмотрев в сторону BMW. — Я тебя, Колька, знаю сызмальства, и ты никогда не отличался верностью. Машины меняешь как девушек.
Молодой человек захохотал и, покручивая ключами, пошел к своему автомобилю. На полпути он остановился и повернул обратно.
— Слышь, дядя Федя! Я тут подумал. Забирай мою старую.
— Что? — переспросил Федор Иванович. Он уже успел отвлечься от разговора с Колькой и думал о чем-то своем.
— Ну, мой «гольфик». Он в хорошем состоянии.
— Да откуда у меня деньги на твой фольксваген? — попытался сразу пресечь начатую тему Иваныч.
— А я не дорого. А по дружбе за полцены уступлю. Третья модель, семь лет, пять-шесть литров. Куда твоей копейке.
Федор Иванович хотел было возмутиться таким отношением к Маришке, но тут из подъезда вышла жена.
— О чем это вы тут? — спросила Анастасия Кирилловна, закидывая ручную поклажу на заднее сидение «жигуля».
— Да я, теть Насть, предлагаю вам машину поменять, а то ваша-то совсем старая. Того и глядишь колеса поотваливаются.
Федор Иванович рот открыл от возмущения, но сказать опять ничего не успел.
— Дак дорого ж, Колька, а на такую же менять резона нет.
— Теть Насть, вы свою баксов за двести скинете, триста-четыреста из заначки на смерть добавите, а остальное я вам подарю. Вы мою прежнюю машину помните?
— Эта та, что носком называется?
Колька снова захохотал.
— Гольфом, теть Насть, гольфом. Игра такая на западе есть.
На дачу ехали молча. Возможно Анастасия Кирилловна уже давно забыла разговор и планировала теперь грядки, но Федор Иванович не мог успокоиться. Он все думал о предложении Кольки. Оно было, конечно, выгодным, но как можно расстаться с Маришкой?
— Да, старая у нас машина, — выдохнул он, пытаясь начать разговор.
Скажи жена сейчас хоть слово в пользу новой машины, Федор Иванович моментом отмел бы все мысли об этом и стал бы доказывать прелести Маришки, но Анастасия Кирилловна промолчала и только пожала плечами. И, так как оппонента в супруге не нашлось, Федор Иванович стал спорить сам с собой.
— Да, «гольф» у Кольки, конечно, знатный, но Маришка прослужила нам верой и правдой двадцать пять лет. Она не просто моя машина. Ты же знаешь, мать, как я к ней отношусь, — он немного помолчал, а потом задумчиво произнес: — Но «гольф» у Кольки славный...
Внезапно «жигуль» зачихал и, дернувшись раза три, заглох. Федор Иванович быстро скинул передачу и накатом съехал с дороги. В тот день до дачи так и не добрались. Безрезультатно проковырявшись под капотом полдня, Федор Иванович, потеряв всякую надежду, сел на обочину и громко вздохнул.
— Надо брать у Кольки машину, — тихо сказала Анастасия Кирилловна и присела рядом.
Секунд десять Федор Иванович молчал, а потом будто ужаленный вскочил, замотал головой и раскричался на жену за то, что она позволяет себе такие мысли.
— Нет, никогда! — кричал он. — Я и Маришка неразделимы!..
Анастасия Кирилловна молча переждала бурю, а потом все так же тихо, спокойным голосом, сказала:
— Я домой хочу.
Минут через пять, к всеобщему удовольствию, Маришка завелась, стоило хозяину только повернуть ключ.
Целую неделю Федор Иванович просидел под машиной. Пересмотрев каждую гаечку, он так и не понял причины внезапной поломки. Ни литература в библиотеке, ни бывалые водители не прояснили ситуации. Но Маришка работала как прежде. Безукоризненно урчал ее двигатель, готовый разогнать водителя до скорости полета его фантазии. И к теме о смене машины Федор Иванович больше не возвращался.
Спустя месяц из очередной коммерческой поездки вернулся Колька. Вечерком зашел к любимому соседу, который был для него почти как отец.
— Ну как, дядя Федя, надумали?
— Ты о чем? — удивился Федор Иванович, приглашая гостя пройти в комнату.
— Я про машину. Покупаете?
Иваныч покачал головой.
— Я люблю Маришку. И ни на что ее не променяю. До самой смерти вместе будем.
Колька засмеялся.
— Дядь Федя, давайте я вас пивом угощу, — и он раскрыл пакет, в котором было несколько запотевших двухлитровиков с темной жидкостью.
Иваныч пожал плечами и повел Кольку на кухню.
Третий бокал под оживленный разговор прошел незаметно. Колька рассказывал веселые истории, шутками отвечал на бурканье старика. А потом разговор снова зашел о машине. Молодой человек уговаривал, а Федор Иванович наотрез отказывался менять автомобиль. Спор был долгим и в конце концов закончился предложением просто посидеть за рулем. На то Иваныч и согласился, дабы Колька отстал от него.
Мягкий салон, удобный интерьер, руль — будто продолжение руки. Педали нажимались сами собой. Переключение передач не ощущалось. Смотр закончился пробой. Быстрый набор скорости. Надежный тормоз. Дорога была не страшна в такой машине, тихой и комфортабельной, быстрой и послушной.
— Хороша машина?
— Чудесна... Она просто... Танечка...
В ближайший выходной Федор Иванович пришел в гараж, чтобы отогнать Маришку в областной центр на рынок. Он со слезами на глазах погладил ее по капоту, как мог обнял ее и выдавил сквозь подступающий к горлу ком:
— Прости, Маришка.
Дорога сплошной лентой бежала сквозь лес. Мелкие речушки и дачные домики мелькали по сторонам. Прерывистая разметка сливалась в бесконечную линию. Уверенные движения водителя с огромным стажем были отточены до мелочей. Знакомая трасса позволяла ехать с закрытыми глазами.
Легкий загиб дороги влево — руки привычно задали рулю угол поворота. Прямая с безупречным покрытием — нога втоптала педаль газа. Размеренная работа двигателя убаюкивает, лесная дорога успокаивает. Федор Иванович и Маришка — как прежде, единое существо, вот только в последний раз вместе преодолевают бескрайние километры, едут навстречу разлуке. Но хозяин тверд в своем намерении, а машина не в силах противиться ему.
Легкий подъем, а потом длинный спуск. Стрелка спидометра забежала за сотню. Через двести метров крутой поворот направо. Федор Иванович наизусть знал дорогу. Все его действия были подсознательными. Еще метров пятьдесят и правая нога, отпуская газ, легонько давит на тормоз. Давит сильнее, но тормоза нет. Повторный нажим, и педаль снова свободно уходит в пол. Отчаянная попытка водителя исправить положение не приносит результата. Машина кубарем покатилась в кювет.
Маришка лежала колесами к верху, задние безумно вращались, пытаясь найти соприкосновение с дорогой. Ощущалась боль. Бока сильно помяло. Из пробитого бака вытекал бензин. Но эта боль была терпима. Страшна была другая боль — внутри страдал тот, кого она больше всего любила. Тот, кому она честно отдала всю свою жизнь. Тот, кто теперь ее предал.
Под капотом, что-то нагревалось. Вероятно, замкнуло проводку. Значит будет пожар, а может даже взрыв. Значит будет так как он обещал — до самой смерти вместе.
— Прости, любимый. Я не могла по-другому.
Конец
|
