Психологический триллер


-Господи, ну и харя лица,- тоскую я, – и башку уже красить пора. Седая вся. Да и с чего бы ей ни поседеть в тридцатник. Вот уже год, каждое утро, с ненавистью рассматриваю себя в зеркале, которое мой новоблаговерный идиот Вим приколотил прямо напротив унитаза. Поседеешь тут. На себя на унитазе глядючи. А ему хоть бы хны. Ой, или хны хоть бы мне? Совсем со сна запуталась. Нет, поняла, мне хоть бы хны, а ему хоть бы хрен. Шутка. Но в «Крюйдват» за краской идти нужно.

-Мooi! - восторгается. Как ребёнок. Ему всё «моои», что он своими ручонками слепить умудрился. И я не могу убедить его, что это далеко не «моои», когда в самый напряжённый момент туалетных процедур, вдруг, твои «глаза напротив», оказываются совсем уж близко от твоего носа. А когда, особенно по утрам, как сегодня, неожиданно глубоко задумываюсь, ухожу в себя, а затем нечаянно бросаю взгляд на своё отражение, то с испугу дёргаюсь назад и целую секунду соображаю, с кем я делю свой собственный сортир. Да и собственный ли?

Но выхода нет. Если Вим сказал «моои» - это навеки. Это, как братская дружба Фландрии и Валлонии. И дёрнул же меня чёрт поехать в эту долбанную Европу со своим первым! Идиотка.

Нет, я больше так не могу. Сегодня опять идти к этой Фриде «путсать». Ну, зачем этой старой неряшливой тётке четырёхэтажный дом? Ну, зачем десять грязных, в объедках, сервизов и сто фужеров, засунутых на чердак, которые лежат там со времён поминок Клааса и ни разу не использовались и не мылись? А сегодня я должна всё это достать, помыть и расставить в кухне ради её «моои».

Ну, зачем пятнадцать сковородок и десять кастрюль одного размера, которые она все сразу упорно пачкает какой-то дрянью, которую я потом не могу отскрести? И как она умудряется всё засрать за четыре дня в неделю, которые я не скребу у неё этот долбанный дом от подвала до чердака. Сил моих больше нет за три пятьдесят в час.

И ходит за мной, и ходит, и щебечет, и щебечет, и щебечет, зараза. Руководит. Я же ей один раз сказала, что если она будет мною руководить, то я буду убираться так, как она руководит. Целых семь минут не щебетала. Всё отдых.
А затем, вдруг, спросила, как это я умудряюсь, со своим филологическим и кандидатской, так хорошо убираться. У них здесь, блин, чтобы хорошо «путсать», специальные курсы закончить надо. ( Господи, я же раньше даже «дураком» не ругалась!) Пришлось объяснять, что училась факультативно и сдавала экзамены экстерном. Она не поняла.

И зачем я своего Ваську съела? Ну, охламон. Ну, в депрессии был. Ну, валялся целыми днями перед телевизором, или в стрелялки играл на этом чёртовом компьютере. Ну, работу не искал. А если и находил, так везде облом. Не его вина. Язык не давался.

Ну, не мылся неделями последнее время, а потом с грохотом бросал свои носки в стиральную машину. Зато ведь мужик был. Настоящий. И «в торец», если надо, мог врезать тому, кто на меня не так посмотрел. И в ресторане продавщицу цветов в упор видел. И, вроде, не жмот был. Да и в постели был не хуже всех. Кого знаю.

И, уж, если мои подружки покупали какие нибудь убойные шмотки или косметику, и красовались в них передо мною, бывало только хмуро спрашивал: «Сколько эта фигня стоит?», и тут же заначки с последней шабашки доставал. Меня спасал. И на праздники не одним цветочком отделывался, а если шел покупать – то корзину, или чтобы руками не обхватить. И на базар посылать одного нельзя было. В багажник «Москвича» не умещалось. Ешьте, мол.

А рукастый какой был! Только похвали. Скажу, бывало: «Васенька, счастье ты моё. Ты у меня самый лучший, самый умный, самый добрый», и он горы сдвигал. Да и стиралку, и телевизор, и этот его чёртов компьютер, от которого он дни и ночи не отходил, он своими руками с выбросов приволок, и работать заставил. Не то, что эти, блин.

Как-то раз попыталась эту же тактику к Виму применить. Надулся весь, потемнел лицом и спрашивает: «Ват хэб е нодих?» Какого, мол, хрена нужно? Не прошёл номер - махни рукой. Я и махнула.
А вчера говорю:
-Вим, твоим деткам витамины нужны. Что же ты им фрукты-овощи не покупаешь? Зима ведь. Авитаминоз.
-Сколько?-спрашивает.
-Что, сколько?-не сразу соображаю я
-Штук сколько?
-А-а-а,- мямлю, - ну не знаю. Ну, там, кило, или два. Чего нибудь.
А вечером он пришёл. И принёс… четыре яблока. Два - мальчику, и два - девочке. А мне – фигушки. Сам чёрт не разберёт, этого «ифнего» менталитета.

-Хочу отдохнуть,- говорю. Он заводит машину, и мы едем в Арденны, или на море. Без проблем или нытья. Не то, что с Васькой, которого было с дивана не поднять при собственном «Москвиче».
-Хочу в ресторан, - и вот мы уже катим к чёрту на кулички в какой-то крутой старый замок, куда впускают только во фраках. А там…! А цены…! Да-а-ах-х-х! Деньги есть, но…не у меня.

Нет, с Васькой лучше было. Теплее как-то, что ли? Или надёжнее. Теперь уже и не сформулирую. Тупая стала. Растерялась я здесь, растворяясь, интегрируя в новое для меня общество. От наших ушла, и к ним, наверно, не приду. Никогда. Чужое всё. Даже в деликатесных магазинах ничего не хочется. Не вкусно.

И когда при деньгах, заработанных у неряхи - Фриды, и ещё трёх таких, как она, захожу в магазин женской одежды, даже там всё не по мне.

И моды не те!
И сшито не так!
И строчка не та!
И выбора нет!
И наши мамы их моды двадцать лет назад износили!

А ещё эти «факанные» старухи с причёсками, как будто каждый день с утра у парикмахера сидят, крутятся между ног и самые дорогущие шмотки покупают. И на хрен они им уже?
И всё здесь не так, блин!

И ходят они здесь по улицам, в чём ни попадя. Синие джинсы, розовая юбка, над ней зеленая прозрачная кофта на толстом свитере, а на ногах «шпильки» с каблуком пятнадцать сантиметров. Сама вчера видела. Колхоз-майдан!

А все такие приветливые, блин. До тошноты. «Чем мы вам можем помочь?»

Хрен вы мне уже чем поможете!

И всё «мерси», «данк ю», «сильвупле», да «алстюблифт». А глаза смотрят сквозь тебя, и ты им на хер не нужна. Европейская цивилизация, блин.

Дома хоть месткому была нужна. Или Ваське. А здесь - никому. И тыркаюсь я здесь со своим знанием нидерландского, из которого хочется сказать - выговорить только одно:

«Алстюблифтвоюмать! Радость-то какая. В Бельгии живу».

-Господи, ну и харя!
Ладно. Пора выходить. Не смыть за собой, что ли…?
А то он уже у дверей ногами сучит.
Каз-з-зёл!


Монолог прочувствовал:
Леонид Ольгин

Для иноязычных:
Алстюблифт -пожалуйста (недерл.)
Путсен – чистить, мыть, убирать (нед)
Моои – красиво (недерл.)