|
|
|
|
 |
|
|
Записки из-под полы
(отрывки из неизданного)
Я человек больной... Я злой человек. Hепривлекательный я человек. Я думаю, что у меня болит печень. Впрочем, я ни шиша не смыслю в моей болезни и не знаю наверно, что у меня болит.
Ф. Достоевский «Записки из подполья»
Я человек патологически здоровый и даже обаятелен, но какой-то навечно простуженный, оттого и злой. Погребная сырость дает о себе знать. Злой потому что прекрасно понимаю, что у меня постоянно сопли висят, разгорячусь – до колен, прям. И что же мое обаяние?
***
Возможно, я существо благодарное. Но тот, который внутри и всегда напротив меня сидит, особенно по ночам, – паскудный тип. Бывает, бьешься с ним дни напролет, и кофе ему, и слово доброе, и утешишь, и выслушаешь от начала и до конца (ох и любит он поговорить, иногда просто несет без удержу, а я сижу и слушаю терпеливо – куда ж его денешь!), а он в самую неподходящую минуту все твои благие намерения в порошок сотрет, вывернет тебя же наизнанку и сидит потом молча, – упырь упырем, только гадостно скалится. Я бы и не слушал его и забыл бы напрочь, но отвязаться никак не могу, не получается. Только забудешься сном жизни, светлым и теплым как майское солнце, он, откуда ни возьмись, является и начинает долбить под черепом.
Так и пишем с ним - когда старые друзья (я сошелся с тем, который внутри сидит) сходятся или случайные знакомые в хорошем подпитии, то начинают спрягать по всем склонениям философию, и даже не философию, а загадочную русскую душу, то ведь обязательно выуживается спрятанная на антресолях книжка и начинают друг другу, выхватывая из рук, читать страницами.
«Я сошелся» - громко сказано. Иногда подозреваю, что ему надоело со мной в прятки играть, и он решил для поддержки моего духа приблизить меня хоть на немного.
***
Бывает, с раннего утра все человечество просто взасос любишь, но Дуся Осиповна, гнида, опростается в тапки, и что же? Проклянешь все мироздание, а заодно и кота Осипа, который зачал эту серую тварь. И темная сторона твоя не просто запросто садится напротив пить утренний кофе, но еще и беседу заведет, будто подстегивает твою нерешительность, пока не двинешь несчастную кошку под хвост, только и летит она белым лебедем под диван переждать хозяйское ненастье. Но ему и этого мало. Пока наблюдает с наслаждением мою борьбу с животиной, кивает головой одобрительно как дятел, подбадривает и кофе прихлебывает. Ждет, когда сяду напротив, отдышаться. И вот тут он берется за дело всерьез.
- Что, - скалится, - даже коты имеют над тобой власть, а ты все мечтаешь помыкать коллегами и знакомыми, которые раз в квартал так обсиживают твою голову, что посылаешь всех разом и до глубокой ночи вычеркиваешь из записной книжки телефоны и адреса, которые совсем недавно так старательно записывал?
И пошло-поехало. Одно дело с обоссаными тапками в руках проклясть мироздание, - в этом даже что то величественное есть, а другое - методично, конкретно расписать себе кого, за что и до какой степени проклинаешь и чего им несчастным ждать в результате твоего проклятия. А он сидит напротив и только подзуживает и прерывает твой рассветный бред, будто свои пять копеек вкладывает, напоминанием о тех или иных событиях, совсем недавних или людей подкладывает позабытых под молот твоего гнева рядом с вазочкой и блюдцем с круассанами прямо на столе, а ты уже и не ты, а сам Сатана, громишь огнем и молниями и все не можешь успокоиться и даже в муниципальном транспорте еще по инерции продолжаешь крушить народы, так сказать.
Что, знакомо? Конечно, знакомо. Кот не кот, но всегда подвернется под руку с утра какое-нибудь событие, которое поставит тебя на место и сразу наглядно тебе покажет, где ты, а где твое темное Я, и почему уже не ты, а твое второе Я едет на службу, а прежнее светлое человеколюбивое болтается в глубине портфеля вместе с упаковкой Орбит и пачкой сигарет. Правда ненадолго (у меня во всяком случае), но какая разница?
Вот в этом то и проблема. Казалось бы, выпустил темную сторону своего «Я». И что же? Во снах по ночам перестало терзать меня второе Я? Отнюдь. Терзает с остервенением, до дневных истерик, до того, что вот надо на деле, поступком проклясть какую-нибудь «душу», отвергнуть светлые его порывы, и уже рожу состроишь соответствующую, поправляешь перед ним какие-нибудь часы от Картье (на Преображенке купил), но будто что-то под руку толкает не вовремя и не к месту, и вместо дьявольского бреда (зайдите завтра, нам неинтересно финансировать ваш проект) вырвется на свободу при всем честном народе твое ныне темное Я, и зайдешься в объятиях с каким-нибудь гуманитарным проектиком, вспомнишь юность-молодость, цитаты польются рекой, вспомнишь и образование и светлые порывы. И он, проситель, перестает колом сидеть, тоже раскиснет и два часа кряду языками мелете о светлом и возвышенном.
Стыдно? Еще как стыдно, - после таких припадков стремишься ускользнуть из офиса, на глаза коллегам не попадаться или шутить (а темное Я свое при этом за глотку, падлу, держишь) что, мол, ходят же идиоты, пытаются бред свой «продать» и заставить свернуть с пути истинного. Но коллеги люди умные, и отслеживать твои промахи умеют и при случае сами состроят такую ситуацию, что ты как загипнотизированный раскроешь и выпустишь свой «подпол» на белый свет и так глупо раскроешься, что всю ночь спать не будешь, а только и просидишь с пачкой сигарет на кухне до самого утра.
Вот тогда то и познакомишься со своим обновленным «Я», новым темным, точнее – потемневшим потускневшим прежним «Я». Тогда и обнаружишь его, сидящим в обычном бабушкином погребе, перепуганном, забитым, зашоренным, он тебе не то что тот, темный наглец, слова не даст сказать, а молчит робко, смотрит пристыжено, а уж говорить – совсем не решается, но тоже, до поры, до времени.
Вот вам и подпол, темная сторона. Прежний человек из подполья вырвался в массы, и теперь любой юнец такое вывернет, что прежний подпольный человек только покраснеет от стыда за свой подпольный детский лепет.
А прежние герои со сверкающими глазами опрометью в погреб, потому как подпол – это храм, и много званых, да мало избранных.
***
Мечтал о встрече с психоаналитиком. Перебрал все запасы в тайниках, даже раскраснелся и засмущался. Зачем хотел встречаться? Сейчас не вспомню. Но даже телефоны раздобыл и адреса. Готовился месяц, перед зеркалом сидел, лицо готовил,- все или не все рассказывать? Об этом стоит? Или об этом? О господи, может не надо? И так обойдется, и так скажет он мне, отчего это я каждый день как репортаж с петлей на шее в центральном офисе банка. Наконец решился, даже отпросился с работы на день. И прямо с утра попал… в разудалую пивную возле автовокзала и встретил много народу и так нарезались в доску, так наговорились, так наисповедовались, что любой психоаналитик позавидует. Наутро лечил головную боль и душевные страдания. Психоаналитиков проклял вместе с отцом основателем. Послал на хрен Эдипа и поплелся в банк.
Так вот и живу на кладбище, - ведь размышляю теперь о смерти, значит перебрался на кладбище, (но не сразу сообразил, что на кладбище), обзавелся скарбом и постигаю каждый день сутками напролет все тонкости кладбищенского существования. Вы полагаете, жить на кладбище не сахар, тесновато и никаких удобств. Ошибаетесь. Вполне просторно, хоть конем гуляй, да и удобств с избытком, были бы средства оплачивать и пользоваться всем набором услуг для среднестатистического гражданина.
Обзавелся могилой (впрочем, я их немало сменил) хорошей, удобной, в самом центре кладбища, если бы не постоянный шум машин, (особенно по ночам донимает), то было бы вполне спокойно…. Откуда машины? Да еще и в центре кладбища? Но, господа, это как посмотреть и понять увиденное!
***
Города бывают умышленные и неумышленные
Ф. Достоевский «Записки из подполья»
Чепуха, - города бываю мертвые и живые. Мегаполис – последняя стадия трупного окоченения. Его невозможно убрать куда-нибудь в сторонку, и как не пользуйся специальными дезодорантами, смердит, как обыкновенно смердят все покойники. Но, смердит с размахом, как и любой мегаполис – газы собираются в гигантское облако, и висит оно над трупом облаком смога.
Над телом бомжа никто особо не старается, - бросают в грубый гроб, совершенно не заботясь о том, чтобы придать покойному лицу хоть какое-нибудь пристойное выражение. Да и слишком уж много бомжей и просто неопознанных тел находят ежедневно. Но мегаполис – дело совсем другое. Во-первых, он такой один на всю страну. Мало того, он – символ, оплот, центр, и т.д. Во-вторых, это особый покойник, труп, который необходимо предъявлять населению, иностранным делегациям и туристам ежедневно, но так, чтобы никто (боже упаси!) не заметил, не заподозрил что вместо златоглавой громады церквей, сверкающих стеклами бетонных гигантов лежит обыкновенный труп.
Ему даже не требуется мавзолей, он сам является мавзолеем от первых переулков, до центральных проспектов. Над его величественным обликом работают тысячи профессионалов. Временами то тут то сям появляются трупные пятна, их старательно сносят, маскируют, убирают, устраняют, заставляют новыми зданиями, элитными многоэтажками и пирамидами финансовых гигантов.
Как и любой покойник, он распухает, день за днем, год за годом и разваливается по округам, поглощая городишки, деревеньки и просто зеленые острова чудом сохранившейся природы.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ:
Роганов Сергей Валериевич
1960 г.
образование – философский факультет Киевского государственного университета;
женат, двое детей;
место жительства – Москва.
Различные публикации в отечественных и зарубежных изданиях, онлайновые версии (США, Канада, Россия, Украина) по основной профессиональной деятельности;
Грант Международного фонда Сороса (Москва), программа «Гражданский мир» - 1990 год.
Евангелие человекобога.
Посмертно.
Собственноручно (АСТ-2005)
Советская смерть как проект Homomortem (альманах «Топос»)
Soviet death as a draft of Homo mortem (South Korea)
Два мира – две системы (Независимая газета)
Начистоту, семидесятые (Литературная Россия)
Шкипер ( журнал «Крещатик»)
Say death “Yes” – “Anti-Death” III volume, CaliforniaPress - 2005
Презентация работ:
Национальная конференция(Альбион, Мичиган, США), презентация работы - ноябрь 2000. ManifestoofHomomortem
Международный конгресс «Перспективы гуманизма» Южная Корея (Пуссан) 2001 SovietdeathasadraftofHomomortem
Международная конференция «Практика постмодернизма», Германия, Эрланген 2001 SovietdeathasadraftofHomomortem
Международный конгресс «Перспективы ХХI века» - Мексика (Мехико)
2002 My death or death as earth non-being
Международный конгресс «Метафизика-2003» - Рим (Италия)
Person’s spiritual emergency and death-rebirth in post-totalitarian space former USSR) – workshop leader, International conference EUROTAS, London, August 2004
Biological death as a symbol of immortality - accepted for presentation at XIX-th European Conference on Philosophy of Medicine and Health Care
|
|
