|
|
|
|
 |
|
|
ОСТРОВСКАЯ Арина. Родилась в 1978 году, 11 августа, в славном городе Львове, где и прожила, почти по Пушкину, двадцать лет и три года. С раннего детства в ребенке рельефно проявились две склонности.
Первая – любовь ко всяким конструкторам; в то время, как нормальные девочки нянчили кукол, я увлечено возилась с гайками и винтами, временами отвлекаясь на то, чтобы с самым невинным видом спросить: папа, а что такое синхрофазотрон (уж больно слово богатое, да и припев песенки, где я такое услышала, обещал многое: «То ли еще будет, ой-ёй-ёй!».
Вторая – стремление на ходу сочинять и тут же озвучивать истории разной степени неправдоподобности. В остальном - дитя было белокуро, голубоглазо и в меру упитанно; омут, как ему и положено, был тих.
Школьные годы прошли, не отмеченные особыми событиями. Дружбы со сверстниками как-то не сложилось с самого начала – обменявшись нелюбезностями, стороны поняли, что сказать им друг другу нечего, и с тех пор сохраняли дистанцию. Поэтому омут, за недостатком живого общения, удобрялся книгами, поглощавшимися столь же истово, сколь и бессистемно. Дальнейшие события показали, что в этой тихой заводи водятся если не черти, то твари самые неожиданные и своеобразные.
Первая из таких явившихся миру зверюшек шокировала в выпускном классе всю школу, мило сообщив, что Ариночка будет поступать не на филологию и, даже, не на журналистику, а на прикладную математику, ни много ни мало. «Что вы делаете, она же чистый гуманитарий!» - восклицала учительница русского языка и литературы. Родители пожимали плечами – а что мы можем; сама захотела.
Забегая вперед, замечу, что это решение было чуть ли не одним из самых правильных в моей жизни, и проведенные в гостеприимных стеных львовского Политеха годы оказали на мой творческий потенциал самое благотворное влияние. Судите сами. Первое, чему учат студента-математика – максимально точно и сжато излагать суть явления. Второе – извлекать квадратный корень из минус единицы. И это не смешно: после того, как тебе на уроках алгебры наконец вдолбили, что «корень квадратный из отрицательного числа не существует», выяснить, не успев и двух недель проучиться в университете, что таковой не только существует, но в иных ситуациях жизненно необходим – этот шок еще надо было пережить. После него любое потрясение основ воспринималось с изрядной долей философского пофигизма, а иногда и с любопытством – из-за развалин, оставшихся от порушенных стереотипов, порой открывался чертовски интересный вид.
Вторая тварь из тихого омута чуть не довела моих мужественных родителей до нервного срыва, заявив, что Арина желает вместе с друзьями совершить прыжок с парашютом. И совершила, причем не один, а целых два, несмотря на все их упования на плотную облачность и мое отступление в последний момент. Это навело родителей на мысль, что в будущем надо быть готовым ко всему, чему угодно, поэтому рассказ о том, как из невинной туристической поездки вдруг получился этакий Tour de France par Autostop, был воспринят почти спокойно. До сих пор подозреваю, что громы и молнии от наших с другом голов отвел наш здоровый аппетит – за две недели кочевой жизни мы успели изрядно отощать.
Периоды затишья между появлениями этих монстров заполнялись учебой, долгожданной дружбой, играми «Что? Где? Когда?», походами в горы и общением с милейшей американской парой, у которых я после защиты диплома работала некоторое время на должности переводчика, секретаря и вообще главного куда пошлют.
У следующей постигшей и меня, и близких неожиданности был флаг цвета коптящего пламени и короткое, хлесткое имя – Deutschland. Кто бы мог подумать, что технический университет Кайзерслаутерна не только примет меня на учебу, но и выделит стипендию на два года. Здесь я получила достаточное количество уединения и времени, чтобы провести основательную инвентаризацию того самого тихого омута, в который я все предыдущие годы бросала все, что проходило через мои руки.
Увлеченное общение за бутылкой вина на 15 единомышленников и прочитанные книги, случайные наблюдения и мертворожденные романы, песни Высоцкого и хорошие фильмы, осуществленные мечты и умершее счастливым неведение, встречи случайные, радостные и ненужные, километры дорог и прилипшую к монитору бессонницу. То, что я нашла во время этой долгой и временами самоистязательной инспекции, удивило меня саму – там было нечто, что необходимо было сказать, а также нужные для этого слова.
Так я начала писать. Чем и занимаюсь по сей день и надеюсь продолжать это достойное занятие, пока.... Пока мне опять нечего будет сообщить этому миру. Надеюсь, это произойдет не скоро – омут непрестанно пополняется. |
|
