"...О чем ты там бормочешь ? - О судьбе..."
Едва в небесах возникает абстракция страха
За нашу судьбу, чье исконное таинство свято,
И трудно вдали различить – пьедестал или плаха,
За все прегрешенья и муки в итоге расплата…
Что повод, что вывод, что следствие, что исключенье,
Что было в гадальную книгу начертано скупо? –
Начало. Усталость. Влечение и излеченье.
Покой. Паутина, и пахнет капустой из супа…
Все точно, мадам, или только, увы, вероятно?
Тур вальса, мадам, или сразу турне в дортуары? -
Гадальная книга о том повествует невнятно,
Доносится звон хрусталя, или звон стеклотары…
Но дама с горчинкой отлична от женщины с перцем,
Игрой полутонов за тонкою тканью метафор.
Началом конца. Лейтмотивом. Мелодикой. Скерцо.
Печать авантюры – судьба флибустьера и графа…
Тасуя колоду, где только знакомые лица,
И есть совокупность, но нет единения, братства…
Гадальная книга открыта на главной странице.
На чистой странице. Ни слез. Ни любви. Ни богатства…
И плюнув на все, и решив выбирать из колоды
Действительных членов из клуба любителей пива,
Пролистывать книгу судьбы – и страницы и годы…
Пролистывать жизнь, но со вкусом и неторопливо...
К вопросу о природе числ
Где рациональны и свет и тепло, нет места муре, чертовщине и смуте,
Чему равно «ПИ»? - есть такое число, оно трансцендентно по собственной сути.
А жить без волнений нам, видимо, вредно, куда-то безропотно годы таща,
И я, понимаете, индифферентно, всегда относился к подобным вещам.
Все знаем, все можем, но хочется жить до крику, до визгу, до дрожи в коленях,
А кто-то нас снова решил уложить в прокрустово ложе своих представлений.
Весьма вероятно наступит беда – подводной основе страшны увлечения,
Когда, неустойчив, громадиной льда, подтаявший айсберг – на теплых теченьях,
А где-то в дали (на Большом ли Каретном?) о наших семнадцати – только молва,
И я, понимаете, индифферентно, всегда относился к подобным словам.
Мы втиснуты в рамки, но рамки узки, когда целиком принимая друг друга,
От детских причуд, до зеленой тоски, свели к квадратуре неистовость круга.
А если подумать – уж много и лет нам, а если по крупному – чаще везло…
И я, понимаете, индифферентно, имею в активе подобное зло…
Искать квадратуру, увы, бесполезно, и рационально живя – не глупи,
Не скажут ни разум, ни циркуль железный, чему же равно это самое «ПИ».
Но грустно и весело, ярко и бледно, а «ПИ» все мелькает, то там, а то здесь,
И я, понимаете, индифферентно, но твердо уверен, что это «ПИ» существует…
Лицензия на рога
Раскатали зимник лесовозы, в ельнике мелькали волк и заяц,
А вчера лесообходчик нетверезый говорил, что и сохатый есть - красавец!
Сквозь подслеповатое оконце покосившейся охотничьей избушки
Нас с утра разбудит лучик солнца и морозец утренний и жгучий.
Все тут в самом неприглядном виде, сдвинут на скамью одежды ком.
Грубый шерстяной кусачий свитер ластится обиженным зверьком.
Эти, дурачье - ушли в засидку, снег тропить, да солонцы проверить…
Хвастали - стреляют, мол, навскидку… Даже не прикрыли толком двери.
Свечка догорая тает, плачет… не допит коньяк в железных кружках…
Нам с тобой поставлена задача до утра не выстудить избушку.
Все нежней, морознее и чище…терпкий запах похоти и пота…
На тетеревином токовище застывает красная Тойота.
Мы в сугроб бежим разгорячено, нас опять свели азарт и страсть…
С детства друг на друга обреченным, эта их охота - как напасть.
У железной печки бок вишневый, в плошке догорел свечной огарок…
Мы опять все начинаем снова на тулупах, брошенных на нары…
Дома, раскрасневшись после душа, смыв остатки похоти и пота,
Ты, прильнувши нежно, скажешь мужу - холодно, какая уж охота…
И трофея бережно касаясь, вылепишь, как отливают пули…
Все, шепнешь лукаво - нализались…Он довольно хмыкнет - оттянулись…
И, тряся ветвистыми рогами, головой мотая, словно лось,
Спросит он заботливо - поспали ? Ты ответишь честно - удалось…
И состроишь так капризно мину - мол мужские глупые забавы,
Сам же захотел - рога к камину… сам же выбрал - трудности и славу…
Крупные, нетрезвые, с мороза - все пространство здесь заполнят плотно,
Булькнут в жестяную кружку дозу - подкрепись энергией, охотник..
Бросят, понимающе смутившись, ничего незначащие фразы…
И пойдут укладывать пожитки и пилить дрова для следующего раза…
Зашумят, мешая с матерщиной - лось не вышел, но видали след…
А тебе еще вести машину и хихикать, слушая их бред…
А пока визжим , как от испуга - из сугроба никуда уже не деться,
И с восторгом трем и трем друг друга найденным в Тойоте полотенцем…
|
