Подвал Гофмана
Под градусом едва ли небольшим,
не большим чем восторг застольных тостов,
томится винный дух, считает звезды
на коконе бутылочной души.
Приходит срок, пыль с матовых бутылок
смахнув, скоблят чудовищный сургуч.
Могучий дух бьет в потолок, в затылок,
в затылок погребка.
Вопят века.
И мученик вина, ликуя, с вилок
всю муть со дна пускает в облака
***
В землю Гессем, где дождь
столь же редок как атлантический ген,
где без меток пространство –
один только козий помет,
в Судный день, когда минула тень перемен,
до последнего рода вошел мой народ.
И когда небеса помутнели от слез,
в долгожданную землю,
где корень пророс
до источников праотцев
ливнем обрушился дождь
И поплыли века по воде.
Уповаю до судного дня
из источников пить
лить на землю – и то,
кто-то видел меня
по колено... Но где
Иордан? (Впрочем – все это будет потом)
а пока восседает Господь и народ
в облаках на земле,
где лишь козий помет.
***
Отдавшись весь во власть стиху,
Я познаю
Что он крадет
Души моей стихию,
Понимаю, что сон и смерть
Тождественны в раю,
Но синих птиц
Я упускаю стаю.
Тиль-Тиль, Митиль...
Дурашливых творцов
Здесь к таинству опять
допустит фея.
Отпустит боль меня
В конце-концов
Зубная за стаканами шалфея.
Я чашку словно кубок осушил
И – признаю – души моей стихия
у синей птицы волей вместо крыл.
И потому опять пишу стихи я.
***
Страшный день.
Страж как сторож,
с колотушкой дежурный архангел,
но!
Я еще не попробовал манго
в этом году.
Пережду.
А потом – в райский сад
босиком,
где последнее дерево
дьявол сокрыл для меня,
где сердцу любезная дева
не думала мне изменять.
***
Сижу один – ни берега, ни Храма.
На реках Вавилонских
стынет род.
И плачу я – такая панорама
от царских открывается
ворот.
Уже не раб, еще не вольный.
Полынью пахнет с поля
и звезда восходит.
Но доколе
без родины мне здесь сидеть.
Куда ушли века?
В каком колене
мне снова кто-то скажет
«воплотись!»?
Течет река –
ни берега, ни тени.
Крестьяне на полях
убрали рис.
Я плачу об отчизне.
Боже правый,
доколе
звучать моей безрадостной струне
и сколько я смогу прожить без воли
с портретом Машиаха на стене?
Сижу один – ни города, ни храма.
Могил пророческих давно превышен счет.
Но Иордан, где дело Иоанна,
еще, Спаситель, для Тебя течет.
|
