Леонид Ольгин
Леонид Ольгин
Леонид Ольгин
Сам о себе, с любовью…Статьи и фельетоныЗабавная поэзия
Литературные пародииИ будут звёзды моросить..Путешествие в Израиль
Гостевая книгаФотоальбомФорум
Журнал "День"Любимые ссылкиКонтакты
 



Международный эмигрантский, независимый общественно - просветительский и литературный журнал «ДЕНЬ»

Журнал «ДЕНЬ» > Выпуск № 6 (14.06.2004) > САМСОН И ПОЛИНА

написано: 06 июнь 2004 г. | опубликовано: 14.06.2004

 

Леонид ЖИВОВ рубрика "Литературная гостиная"

САМСОН И ПОЛИНА

 

Эту центровую виллу мы обнаружили совершенно случайно. Шлялись бесцельно утром по городу, а тут Ромке срочно отлить приспичило, отошел он за угол и заинтересовался увиденным: на месте пересечения улицы Яффо (по мере приближения к самому Яффо, меняющую название на "Эйлат") и одной из поперечных улиц стоял высокой стеной мрачно-серый дом с маленькими окнами под крышей, архитектура - явно времен британского мандата. С тыльной стороны строения имелся глухой забор с забитой калиткой. Собачий нюх нашего Ромы подсказал ему, что дом необитаем, следовательно, можно обследовать на фарт, а вдруг есть чем поживиться. Позвал нас, ну и махнули мы через забор и оказались ... в раю, по-другому не скажешь.
 
Запущенный уютный дворик в тени старых корявых деревьев, дающих благодатную тень в убийственную жару. Дворик, типа итальянского патио, выложен каменными плитами, а в центре - фигурные остатки фонтана. Каменный столик с лавками под задубелым добротным навесом - пируй себе, если есть припасы. На внутренних стенах забора потускневшие рисунки на ближневосточные темы, выполненные весьма раскованным художником, "граффити" со своей историей. В углу двора самопальная полуразвалившаяся эстрада - театрик домашний, видимо, был у владельцев, поклонников Мельпомены. А внутри дома - полный развал, рухнувшие стены и перекрытия, многолетняя паутина, шуршащие крысы, гадость всякая, но нас это не волновало: главное - есть крыша, изоляция и тень, а оборудовать стойбище и сами можем, чай, не безрукие.
 
Наша сплоченная троица азартно взялась за дело, к обеду двор преобразился: прежде всего притащили заныканные неподалеку в скверике матрасы, собрали накопившийся мусор и скинули в подвал, принесли воды в пластиковых бутылках и порешили потратить последние бабки на новоселье, был бы повод.
 
На базар отправился "Рома из дурдома". Прозвище вполне обоснованное, потому что за два с половиной года жизни в стране Рома умудрился дважды с комфортом отдохнуть в психушке, знаменитой больнице Абарбанель. Он стал одним из пионеров, получивших допуск в желанную для многих, но недосягаемую для вульгарных алкашей цитадель. Именно там целеустремленный Рома оба раза получал такой знакомый по прежней жизни диагноз - "белочка" ("белая горячка") с последующим хроническим расстройством неустойчивой психики.
 
Несмотря на спорадические умопомрачения, Рома обладал изрядным запасом жизнелюбия, покладистым характером и изумительной деловой хваткой. Вот и мобилизовали его за покупками и находками, только Рома мог найти такое, что мы всегда поражались. Длинный, худой и ясноглазый проныра, коренной ленинградец и пофигист с энтузиазмом потопал на промысел.
 
А мы с Димой-"рыжим", развалившись на матрасах в прохладе под деревьями, в который раз заговорили о перспективах абсорбции. И Дима, и Рома, и я были "декабристами", то есть прибыли в Израиль в самом конце 1990-го. Угодили "с корабля на бал" - на войну с Саддамом Хусейном, хлебнули волнений с лихвой и потрудились на рабовладельцев-балабайтов предостаточно. Надоели и посуда, и метелка, и стройка, захотелось пожить вольной жизнью, вот и скорешевались как единомышленники.
 
Сиротские денежные накопления заканчивались, но мы отчаянно экономили: не брезговали сбором остатков на вечернем шуке, с благодарностью принимали пересохшие, нереализуемые изделия из многочисленных кондитерских, подбирали и сдавали пустые бутылки, иногда подрабатывали на разгрузке. Нам было наплевать на социальный статус - здоровье дороже, опять же очень хотелось узнать страну не только по ресторанным кухням и новостройкам. Зажили свободной жизнью, и ее сладкое болото нас незаметно засосало. Дима ("толстый и красивый парниша", москвич, преподаватель географии и астрономии) уже даже не мечтал устроиться по специальности, но все-таки верил в удачу. Вера впоследствии и помогла ему, наверное, сделать неплохую карьеру, а пока ... пока существовали как могли и разве только мы одни? Однако трехчасовое ожидание Ромки-кормильца начинало настраивать на нехороший лад. Дима взволнованно предположил:
 
- Загулял наш красавец в гордом одиночестве. За смертью его посылать.
 
Не успел фразу закончить, а тут Рома во двор с забора прыгает, пакеты держит под мышками и в зубах. Глаза зеленые вытаращил и просит:
 
- Мужики, не обижайтесь за задержку - земляка встретил, отметили чуток. Землячка к нам привел, горе у парня, а поддержать некому. Помочь бы надо.
 
Мы переглянулись: помочь - дело святое. Дима озвучил:
 
- Зови его сюда!
 
Обрадованный Рома залихватски свистнул, и мы услышали звук, напоминающий падение рояля с пятого этажа. И откуда такие евреи здоровущие берутся? Мы и сами не подарки, при силенке ребята, но этот дядя с виду не то гладиатор, не то борец-тяжеловес. Подстрижен коротко, чернявый, глаза лупатые, цыганские, шмотки приличные, однако слегка помятые. Подошли поближе "пигмеи к великану", и Дима произнес "мир входящему!". Незнакомец явно засмущался, но встретив приветливые взгляды, заулыбался, протянул руку Диме, а потом мне и представился: "Самсон, город Питер".
 
Рома с прытью фокусника-самоучки, насвистывая "... жила бы страна родная...", важно выгрузил припасы, одновременно открывая бутылки и заставляя стол. Присели, приняли по первой за новоселье и приятное знакомство и накинулись на харчи. Чего только Ромка не приволок. Ассортимент впечатлял: колбасные и сырные обрезки, рыбка соленая, сырые яйца, овощи, фрукты, "кола" и шесть (!) бутылок водки. Дима ехидненько поинтересовался: "Откуда богатство подвалило?", Рома не растерялся и указал на гостя, его, мол, заботами. Рот у Ромки был набит, но невнятно выраженная мысль "Мы, питерские, народ щедрый!" до коллектива дошла.
 
Выпили в меру, насытились основательно, Самсон же почти не закусывал, сидел, задумавшись о чем-то своем, вяло и невпопад отвечая на общеолимовские вопросы. Потом заявил, что очень устал, ничего не соображает, мечтает выспаться, а уж о себе поведает, если интересно, после отдыха. Пожалуйста, никто не стал возражать. Утомленный гость прилег на матрас и в момент отключился. Рома же, выкушав свою норму, по привычке блаженно растянулся на земле рядом со столом, но со строгой цикличностью в полчаса открывал глаза, недоуменно озирался и жалобно канючил:
 
- Плесните маленько, - выпивал и тут же наглухо вырубался.
 
Резко потемнело, но оказывается, наш бесподобный завхоз не забыл купить свечи. Какая отрада ужинать на свежем воздухе при свечах, неспешно беседуя под умеренные возлияния! Проснулся Самсон, дали ему воды умыться и похмелиться срочно - тоже. Присел мужик за стол, накатил еще стаканчик, выпил пару сырых яиц и настроился на исповедь, хотя никто его за язык не тянул.
 
- Буду лаконичен, о жизни в совке говорить не хочется. Я, ребята, пораньше вас прибыл, летом 89-го. Не был бы фрайером, жил бы с семьей, а не скитался сейчас, но судьба иначе распорядилась. По профессии я инженер-сантехник, специальность в стране востребованная, только обкатку нужно пройти и терминологию хорошо усвоить. Устроился после ульпана быстро, зарабатывал неплохо. И встретил на свою беду или, а может, счастье Полину. Синеглазая, светлая, ласковая... Втрескался по уши в момент. Она с полуслепой дочкой и престарелой теткой прилетела из Литвы примерно в одно время со мной. Ее семья легко получила "амидар" на Севере, и зажили они не бедно, не богато, пособий и Полининой зарплаты на фабрике "Элит" хватало на расходы вполне. Познакомились мы в конце 90-го, сошлись как-то сразу, и поселился я с ними в трехкомнатной квартире. Жили дружно, правда, ревновала она меня страшно, наверное, потому как на пять лет старше была. Домочадцы, дочка Эвелина, Ева, и тетка Рахиль, Рая, относились будто к родному. А весной 92-го порадовала меня Полина сообщением о своей двухмесячной беременности, это в тридцать семь лет. От аборта решительно отказалась, хотя я и речи не заводил, а наоборот, всей душой обрадовался.
 
И вот тут-то начинается самое интересное. Роды намечались трудные, и забрали мою Полинку заранее. Остался я с малой и старой на хозяйстве. Переживал сильно, но в руках себя держал. А тут... на второй день отсутствия жены выпил грамм двести коньячка и, редкий случай, окосел здорово, от нервов, вероятно. Лег к себе и уснул сладко, а ночью проснулся и чувствую: кто-то рядом шевелится. Включил ночник и мне плохо стало: Евка голая со мной рядом лежит и смотрит с мольбой, не гони, мол. Хочу сказать о Евке пару слов. Ей было восемнадцать, расцвела девка, одно горе - зрение "- 8,5". А так: копия мамаши, улучшенный вариант, юная красавица. И заявляет мне убедительно:
 
- Я тебя, Сэмчик (дома меня так зовут), давно люблю. Пожалей меня, хочу, чтобы ты первым был. Не бойся, я маму расстраивать не буду, не скажу ей ничего. Или ты, или вены порежу, я решила окончательно! - и целоваться лезет.
 
Мне бы, дураку, погнать ее, да ... пожалел, в общем. Потом сам себя проклял. А Евка ходит счастливая, сияет вся, улыбается, вроде ничего и не было.
 
Полина родила сынишку, назвали Арье, для нас - Ленечка, Ленчик. Пацан в меня пошел, здоровый и чернявый. Мы нарадоваться не могли, и Евка братика всей душой полюбила. Вроде бы все стало на свои места, да не тут-то было. Начала наша Евочка полнеть "не по дням, а по часам". Мамаша поздно заметила, а первый аборт... сами понимаете. От кого прихватила - Евка отказалась отвечать категорически, но каково мне было на сердце словами не передать...
 
- Да ты, мужик, не Самсон, а "самец"! - восхищенно воскликнул остряк Дима. И заговорщически поинтересовался:
 
- А с Евой еще что-нибудь было?
 
Самсон смутился и прошептал, чуть заикаясь:
 
- Ну, может, пару раз всего.
 
Мы громогласно заржали. Что там мексиканские сериалы, когда в родном Израиле жизнь уникальные сюрпризы подбрасывает. Эх, сценариста рядом нет, такой материал пропадает. Дима, ерзая на скамейке от сопереживания, попросил:
 
- Не томи, рассказывай дальше!
 
- А что рассказывать? Родила Ева неделю назад пацана. Бабушка Полина глянула на внука и все сразу поняла. Точная копия Ленчика в этом смешном возрасте. А каким ему еще быть, если мама с дочкой похожи, а папаша общий. Психанула Полина до истерики и выгнала меня из дома. Денег немного на счету имелось, ну я и ударился в пьянку, один, без друзей и родственников, работу бросил... короче, хоть вешайся!
 
- Дурак ты, парень, - я разозлился и не выдержал - наехал, - гордиться должен, бык-производитель чертов, что двух женщин сразу осчастливил. ПомИритесь! А второго сыночка, по-моему, вы с Полиной должны просто усыновить, чтобы девке жизнь не портить. Вот тебе и решение проблемы!
 
- Да она и разговаривать не хочет, - Самсон опустил непутевую голову.
 
- А вот это я беру на себя, - Рыжий встал и гордо приосанился. - Не родилась еще та баба, которую бы я не уболтал!
 
В очередной раз проснулся Рома и традиционно заблеял, плесните, мол. Обстановка спонтанно разрядилась, и мы хором рассмеялись. Главное - своевременно голос подать.
 
Рано поутру Дима с Самсоном поехали в северный городок, а уже к вечеру вернулись, как оплеванные. Рыжий обескураженно прокомментировал:
 
- Тяжелый случай! Но до чего же все-таки красивые наши бабы!
 
А Самсон стал мрачнее тучи, замкнулся в себе и завалился на матрас в лежку. А на следующий день добродетельные и услужливые соседи проявили национальную бдительность и дунули ментам. Выгнали нас с треском, хорошо, хоть срок не пришили за вторжение в частное домовладение.
 
В прошлом году вышел я случайно на Диму-Рыжего. Сейчас его можно уже смело называть не "рыжим", а "лысым". Дима - "ацмаи", перевозками домашнего скарба занимается. Он рассказал много интересного, в частности, об единственной встрече с "самцом" Самсоном и его семьей в прошлом году. Повстречались они на тель-авивской улице Ибн-Гвироль, крепко обнялись на радостях. Рядом с растолстевшим до безобразия Самсоном стояла белокурая, синеокая, стройная красавица, на обеих ее руках повисли два черноглазых пацанчика, удивительно похожие друг на друга. Самсон потихоньку шепнул Диме, что Ева давно и удачно вышла замуж, укатила с мужем-программистом за счастьем в Канаду, а малыша Гая они с Полиной усыновили.






Леонид Ольгин