ЖАРКО
После ночного краткого дождя
Бульвары остро пахнут перегаром.
Бумагой шелушатся тротуары,
Как кожа золотушного дитя.
Трава ржавеет. Тополь изнемог.
И это видеть больно и печально.
Лишь стаи ведьм бессонными ночами
Сжимают мётлы между стройных ног.
Была тревожно - мягкою зима,
И вот сбылись народные приметы -
Недужит город. Город болен летом,
И в градуснике ртуть сошла с ума
В домах из кранов - тёплая вода,
В автобусах у женщин локти липки,
И шепчутся молоденькие липки,
Что осень не наступит никогда.
* * *
А за дверью никого и не было:
Трель звонка просыпалась случайно,
Словно сигаретный столбик пепла
Мимо пепельницы - в чашку чая.
А за дверью никого не будет:
Ни соседа, ни мента, ни вора.
Только тени бродят - с эхом блудят
В сумрачном пенале коридора.
Никого. Так отчего я вздрогнул?
Город пуст. Я окна открываю.
Открывай, не открывай - не скромны
Стоны одичавшего трамвая.
И деревья тупо в сквере кружат
На своих стволах, как на протезах.
Хорошо, когда никто не нужен...
Надо телефонный шнур обрезать.
* * *
Я в запой не уйду и на Дальний Восток не уеду.
Мне налево – лениво, направо – упущен момент.
А в песочнице мальчик куличики лепит к обеду
Из нелепостей Дантова ада и древних легенд.
Вот он мифами формочку, словно песком, набивает
И ладошкой своей отбивает неслышимый такт.
Я бы сел рядом с ним, но туда не выводит кривая,
А прямая – не к месту и выглядит как- то не так.
Геометрия русских дорог – вне ученья Эвклида:
Клином - клин, посох в руки и рюмочку на посошок.
На фиг мифы! Есть фига в кармане, старуха, корыто,
И на шпиле московском распят золотой петушок.
Отпустите меня, безразмерные русские вёрсты!
Жив ещё Минотавр и туристом истоптанный Крит.
Лепит мальчик кулич из песка. Засыпают погосты.
Постою, подожду. Он, надеюсь, меня угостит.
|
