ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ПОСВЯЩЕНИЯ
***
В январе снег подсел на иголки
Пьяных елок. Послушай, админ,
Как поют подмосковные волки,
Запивая луны анальгин.
А в провинции люди уходят
Кто в религию, кто в Интернет:
Редька в поле и хрен в огороде –
Ничего здесь хорошего нет.
Мы послали всех ангелов на хер
В Роттердам – от греха и чумы.
Бог такой же, наверное, хакер,
Как и мы, только круче, чем мы.
После праздников из самоволки,
Обгоняя политкаторжан,
Возвращаются сытые волки
Через Грузию – в Биробиджан.
Снег за мной, словно гей волочится,
Глючит комп и не выбраться в чат.
Только слушать, как воет волчица,
Вспоминая тамбовских волчат.
На краю виртуального быта
Жизни нет. Понимаешь, админ?
Память выпита, сердце разбито,
И закончился валокордин.
Я не помню по-русски ни слова:
Alt и Shift… я не верю словам.
Электронкой всю ночь из Тамбова
Кто-то чокнутый шлет волчий спам.
ВЛАЖНАЯ ДАНИЯ
Хилине кайзер
Знаешь, а я здесь давно не живу,
Это из датского
Прошлого: Дания, дождь, дежа вю –
Памяти Чацкого.
Женщины тонут в объятьях мужских,
Мокрая – каждая
Пятая. Дания в чреве тоски –
Влажная, влажная.
Вечер сползает рубашкою с плеч,
Нижнее – горсткою…
Я уже путаю русскую речь
С финно-угорскою.
Что в эту ночь передать журавлю,
Мимо летящему?
Дождь, - передай, передай, - дежа вю,
Только по нашему.
***
Александру Кабанову
Над Киевом июль провис до самых окон,
Распахнутых, как в детстве: от буквы А до Я.
Гостиница шуршит, как гусеничный кокон,
И с улицы влетает postskriptum воробья.
И уходящий день безгрешнее младенца:
Пускай никто не вспомнит, никто не проклянёт.
Российский воробей хохляцкое коленце
Разбил в чужом краю на пять последних нот.
Я в Киеве мельком. А что здесь делать долго?
На сотовый Крещатик я больше не ходок.
Меж волком и собой, между собой и волком
Всю ночь сквозит предсмертный нездешний холодок.
Рассвет протёр стекло казённым полотенцем,
Я выдохнул полжизни прокуренным нутром.
Российский воробей хохляцкое коленце
Рассыпал за окном фамильным серебром.
|
