Околоиппологические гекзаметры.
Были когда-то и мы рысаками с ногами тугими,
с гривой кудрявой, густой, парикмахеров счастьем и мукой,
грудь устремлялась вперёд, рассекая податливый воздух,
очи сверкали, и зубы блестели, и речи блистали.
Особи пола иного на наше призывное ржанье
вмиг застывали, как Лота жена, соляным монументом,
чтоб чрез секунду нестись нам навстречу звенящей стрелою…
Сказками этими можем мы нынче дурачить потомков.
Вот преимущество зрелости, глупым юнцам недоступно.
Некто, к примеру, на деле всегда был совсем незаметным,
юношей хилым с прыщами, затем – рядовым инженером,
в тихом НИИ из-за кульмана редко являвшим макушку,
имя которого путал всегда недовольный начальник.
Женщин он вечно страшился и слушался мудрую маму,
всё-таки, правда, женившись, чему сам потом удивлялся.
Или, бывает, в трамвае почтенную даму заметив,
думают: «Что вытворяет с людьми беспощадное время!
В юности, верно, была прехорошенькой эта старушка!»
Так дожидается всё же когда-то дурнушка любая,
что и о ней отзывается, как о красотке, мужчина.
Что из былого – реальность, увы, тяжеленько проверить,
факты песком занесло, паутиной покрыло и пылью,
и очевидцев искать ни к чему - бесполезное дело,
так как иных уже нет, ну а те, как известно, далече.
Но какова же мораль? Что рысак рысаком остаётся.
Это порода такая, и годы сей факт не изменят.
И как рыбак рыбака, так рысак рысака примечает:
стати его неизменны, хоть задние бабки опухли
или же хвост поредел, или зубы порядком сточились.
Тот не рысак – самозванец, кто вскользь, невзначай то и дело
обиняками, намёками, в случае каждом удобном,
важно качнув головой и с таинственным видом прищурясь,
тихо как будто, но так, чтобы слышали все, замечает:
«Были когда-то и мы рысаками!» А если серьёзно,
пусть будут счастливы все: рысаки, першероны и пони,
ахалтекинцы, мустанги и лошадь Пржевальского тоже…
Начало и конец.
Начало безусловнее конца.
Конец одушевлённее начала –
ведь в жизни даже пресной, как маца,
к нему судьба дорогу начертала.
А только ли судьба? Вопрос веков,
что человеку всё-таки подвластно.
Душа бряцает звеньями оков.
Конец парит. Начало безучастно.
Со словом в рукаве ты вышел в путь.
Туда влечёт фантазии неволя.
Начало лапти помогло обуть.
Конец до срока удалили с поля.
Кто удалил? Ну вот, опять вопрос –
ты сам иль это звёзды так сложились?
Конец торгует истиной вразнос.
Начало щедро обещает милость.
Весна-красна
(навеянное Пастернаком)
Апрель! Достать чернил и плакать,
Как я уж плакал в феврале.
Лежит сиреневая слякоть
На недотаявшей земле.
Природа ждёт. Ужо дождётся.
Скворцы слетятся на межу,
Сосед-алкаш к жене вернётся,
А я картошку посажу –
Приятно повозиться с тяпкой,
Радикулит не разбудив.
Умоют окна мокрой тряпкой,
Девицы превратятся в див...
Так, может, плакать нет причины?
Горбушку круто посолить
И, отогнав химер личины,
Чернил в чернильницу налить?..
Апрель. Писать стихи с улыбкой,
Себя безумно веселя
Надеждой, как трясина, зыбкой,
Не тратить слёз до февраля.
|
