Я не смогла не ответить на ее письмо, хотя понимала, что дело будет не из легких, а приличный гонорар мне вряд ли тут перепадет. Но в краткости и сдержанности этого послания было что-то трогательное. Я решила попробовать помочь этой женщине. Вот письмо, о котором идет речь:
Уважаемая госпожа Адамс.
Никогда не думала, что мне придется обращаться к частному детективу. Но что поделаешь, если полиция не желает мне помочь. Я разыскиваю свою дочь, хотя по всем документам она считается умершей в первые минуты после рождения.
Десять лет назад я родила девочку. Роды были тяжелыми. Мне сказали, что моя малышка прожила всего несколько минут. Я поверила. И все эти годы молилась за упокой ее безгрешной душеньки. Но вот три недели тому назад я получила странное письмо.
Так после этого письма ни спать, ни есть не могу. Чует мое материнское сердце, что жива моя крошка.
Полиция считает, что это чья-то жестокая шутка. Но я не верю им. Зачем кому-то причинять мне такую боль, нет у меня такого врага. Помогите мне. Я не очень богата. Но ничего не пожалею, чтобы найти дочь.
С уважением Марта Дордж
- Я надеюсь, что вы принесли с собой и письмо, и конверт, в котором оно пришло? – на то, что сохранился конверт, я, впрочем, не слишком надеялась.
- Конечно, - она открыла сумочку и достала оттуда и то, и другое. – В полиции у меня даже не приняли заявления. Сказали, что никаких доказательств того, что это не розыгрыш, они не видят.
- Мне придется задать вам несколько вопросов, я заранее хочу извиниться, так как некоторые из них могут показаться вам... слишком личными, но...
- Не волнуйтесь, я понимаю и отвечу на любые ваши вопросы.
- Тогда, быть может, мы начнем с того, что вы сами расскажите мне обо всем, что было тогда, более десяти лет назад, как получилось, что вас смогли обмануть? Согласитесь, это не так просто...
- Да, вы абсолютно правы, я вам попытаюсь все объяснить... Прошло так много лет, а я все помню, словно это было всего несколько дней назад. Я приехала в Сент-Ривер из очень маленького городка Тотриджа, известного многим только благодаря небольшому туристическому комплексу, который, впрочем, вряд ли можно считать процветающим. С работой у нас туговато. Я из многодетной семьи да еще младшая. Вы можете представить, как нелегко мне было получить какую-нибудь стоящую профессию. Еще в школе я мечтала уехать в столицу. Как только мне удалось утрясти свои планы с родителями, я покинула Тотридж. Мы договорились, что я получу небольшую сумму на дорожные расходы и еще двухмесячное содержание, пока не устроюсь на работу. Вот так я и оказалась здесь. Мне везло: уже через две недели я устроилась помощницей повара в дом одного богатого человека...
- Если вы хотите, чтобы я вам помогла, то вы должны мне доверять. Думаю, что у этого богатого человека есть имя. Не так ли? – Чувствовалось, что ее смутил мой вопрос, но она быстро справилась с собой.
- Не думаю, что это так уж важно, но если вы настаиваете, то я назову его. Я работала в доме Эди Тернера...
- Вот как?!
- Да, но ведь тогда он еще не был министром. Впрочем, я с ним и не встречалась. Всеми делами в его огромном доме управляла экономка, пожилая и очень добрая женщина, я же говорю, что мне очень повезло. Работа на кухне, конечно, была для меня тяжела. Конни (так все в доме называли госпожу Констанцию) сразу заметила это. Она также обратила внимание на мое старание, я ведь очень боялась потерять эту работу да и вообще боялась снова столкнуться с необходимостью что-то искать в большом городе. Короче говоря, уже через неделю я получила место горничной. Все складывалось замечательно. Через два месяца я привыкла к этому новому для меня миру, перестала его бояться. В выходные дни я уже не сидела весь день в своей комнате перед телевизором. Я подружилась с девушкой, которая работала в антикварном магазине, расположенном рядом с нашим домом. По воскресеньям мы вместе гуляли по аллеям городского парка, того, что на набережной. С Жанет было очень интересно. Она старше меня, получила очень хорошее образование, знает массу интересных вещей и очень любит рассказывать всякие увлекательные истории. Я же была благодарной слушательницей. Счастливое было время! Вы извините, может, я говорю много лишнего...
- Вот уж нет, продолжайте. И чем подробнее будет ваш рассказ, тем лучше.
Казалось, она смутилась, почувствовав мое внимание, щеки ее порозовели, и я подумала, что, наверное, в то время, о котором шла речь, она была очень симпатичной девчушкой. Впрочем, и сейчас моя собеседница вовсе не потеряла своей женской привлекательности. Только, быть может, исчезло то своеобразное обаяние, которым, по-моему, наделены юные провинциалки, появляющиеся время от времени в Сент-Ривере и пребывающие в полной уверенности в том, что здесь, если не центр Вселенной, то его филиал точно.
- Хорошо, тогда я продолжу... Когда погода была настолько плохой, что мы не могли совершать свои прогулки, мы заходили в маленькое кафе на старой набережной. Знаете? Возле самого моста.
- Да, конечно, знаю, там очень вкусное ореховое мороженое.
- Так вот, в тот день шел противный мелкий дождь, такой холодный и колючий... В кафе никого не было. Мы сели за наш любимый столик, благо некому было его перехватить, и заказали кофе с бисквитами. Жанет сластена, но принадлежит к той счастливой категории людей, чья фигура совершенно не зависит от того, как они едят. Поэтому чуть позднее она заказала для себя еще и миндальные пирожные, из-за них мы и задержались чуть дольше, чем всегда. Честно говоря, выходить из теплого и уютного помещения не очень хотелось. Не помню, о чем мы тогда говорили, когда вошли еще двое посетителей. Это была супружеская пара, мы это сразу поняли: так ссориться могут только муж с женой. Несмотря на перебранку, пара великолепно смотрелась. Оба высокие, красивые, но...Впрочем, это не важно, в этом вопросе я могу быть и необъективной - сейчас вы поймете, почему. Их ссора закончилась тем, что женщина вызвала себе такси и уехала, а мужчина сел за столик и сделал заказ. Знаете, он заказал тоже миндальные пирожные и кофе. Конечно, в этом кафе не подавали крепкие напитки, но для мужчин было пиво и ликеры... А он заказал... Мне это сразу в нем понравилось, и не только это. Я продолжала свой разговор с подругой, но взгляд мой постоянно находил этого человека. Сейчас мне понятно, что Морис заметил мой интерес к нему и поэтому подошел к нашему столику. Но тогда я ни о чем не могла думать. Да и не хотела. Вы верите в любовь с первого взгляда?
- Не знаю что вам и ответить... Раз вы испытали это чувство, значит оно существует.
- Да... мне кажется, что даже сейчас, когда прошло столько лет, я не перестала его любить. Я понимала, что моя любовь не имеет будущего, что для Мориса я всего лишь забавная игрушка, но я была счастлива... И пусть мое счастье было кратковременным, но оно было... Простите, мои чувства к делу не относятся, вернее... – тут она окончательно смутилась, я решила ей помочь.
- Он отец вашей девочки?
- Да. Когда я поняла, что беременна, я... обрадовалась.
- Вы сказали ему об этом?
- Что вы! Конечно, нет. Я вовсе не хотела усложнять ему жизнь. О своем положении я сказала только Кони и Жанет. Кони должна была знать... Я ведь понимала, что не смогу работать через некоторое время, а Жанет и сама обо всем догадалась. Я боялась неизбежных объяснений... Когда скрывать уже было невозможно, я просто уехала обратно в Тотридж.
- К родителям?
- Да, а куда же еще?
- Но как вы все...
- У меня замечательные родители... Мне только пришлось скрыть от них, что я сама убежала от отца моего будущего ребенка. Кроме того, я ведь приехала с деньгами, мне удалось накопить некоторую сумму, да и господин Тернер сделал мне щедрый подарок, узнав причину моего отъезда. Это, конечно, нельзя было назвать состоянием, но первое время я могла бы позаботиться и о себе, и о своем малыше.
- Вы рожали там же, в Тотридже?
- А где же еще? У нас великолепная больница. Небольшая, правда... Но все на уровне.
- Попробуйте вспомнить все, что сможете о том дне, когда на свет появилась Ваша малышка. Это очень важно. Особенно меня интересуют люди, которые вас тогда окружали. Кто принимал роды? Кто оказывал вам помощь...
- Да, я понимаю, постараюсь... Но это не так просто. Это, наверное, покажется вам странным, но я не помню, что я испытывала... Нет, я знаю, что мне было больно... Но, понимаете,... знаю, а не помню... Мне трудно это объяснить... Но главное не это. Конечно, мне помогали... и до, и после... Особенно после. Но помню я только сиделку Энни. Она сейчас живет по соседству со мной. Я уже пыталась ее расспросить, да только что она может знать? То же, что и я. Еще я знаю доктора, который был там в день, когда я уходила домой. Он... В общем с ним говорил человек из полиции. Он их уверил, что все было правильно, ну, что мол девочка умерла, ее тело взяли родственники, так как мать была в тяжелом состоянии. Но тут что-то не так! Поймите, это письмо написано неспроста.
Я еще раз перечитала:
Ваша дочь жива. Больше ничего сообщить не могу.
- Странно...
- Вы мне не верите?
- Дело не в моей вере, я так же, как и вы, хотела бы знать правду, но так мало фактов, которые подтверждали бы то, что здесь написано. И в то же время... Я чувствую, что написавший это письмо знал что-то и по какой-то причине уже не мог держать это втайне. Знаете, есть у меня одна идея. Вы и сейчас живете в Тотридже?
- Нет, сейчас я живу в Сент-Ривере. Я вышла замуж и переехала к мужу пять лет назад.
- Вот как... А муж знает о Ваших поисках?
- А как же. Он очень хороший и добрый человек. Господь был милостив ко мне.
- У вас есть еще дети?
- Да, сын, ему сейчас два года.
- Хорошо, я попробую вам помочь, но вы должны быть готовы принять правду, какой бы она ни была.
- Я понимаю, но... Вы должны мне поверить... Моя девочка жива. Я это чувствую.
- Я сделаю все, что в моих силах.
- Спасибо.
- Пока не за что. Ваши родители ведь живут в Тотридже?
- Да, конечно. А еще две старшие сестры со своими семьями. Если Вы хотите поехать туда... Да, Вы, конечно же, должны туда поехать... Я позвоню Сильвии - это моя сестра - они вас встретят. Только Сильвия знает, что я обратилась к вам... Остальные вряд ли меня поймут.
- Хорошо, договорились. Да, самое главное забыла спросить, как имя отца вашего ребенка и где он сейчас? – Она опять смутилась и покраснела.
- Его звали Морис. Вы вряд ли меня поймете, но больше я о нем ничего не знала. Где он сейчас, я тоже не знаю. Надеюсь, что у него все хорошо.
- И еще, где вы встречались? Ведь...
- У Мориса была небольшая квартирка в районе старой набережной, впрочем, возможно, он ее снимал.
- Адрес вы помните?
- Конечно, я могу вам его написать.
Когда Марта Дордж покинула мой кабинет, я вдруг подумала... О любви – вот о чем я подумала. Вот за что можно так полюбить мужчину?
Через два часа, обедая в небольшом ресторанчике недалеко от моей конторы, я задала этот вопрос Дэвиду.
- Ну, когда приходит любовь, люди обычно не задумываются...
- А ты сам влюблялся когда-нибудь?... Впрочем, ты не женщина!
- Так, по-твоему, я не могу влюбиться?
- Ты не можешь родить.
- В этом вопросе я спорить не стану: чего не могу, того не могу.
- Понимаешь, что-то не стыкуется во всей этой истории. Она его любила, понятно... А он? Допустим, он не знал о ребенке, но неужели ему было наплевать, когда женщина, с которой его связывали довольно близкие отношения, вдруг просто исчезла, уехала, не оставив адреса...
- Ты забываешь, что он был женат.
- Это он об этом забывал... А когда уехала Марта, вспомнил?
- Не пойму, куда ты клонишь.
- Да никуда, просто пытаюсь понять.
- Чтобы что-то понять, нужна информация. Что ты собираешься делать?
- Ехать в Тотридж. Поедешь со мной?
- Я уже и сам хотел напроситься...
- Тогда на машине?
- Ну не трястись же в поезде.
- Я забегу на две минуты домой...
- Две минуты? Гм...
- Хорошо, пятнадцать!
- Ты – оптимистка...
Перед тем, как выехать в Тотридж, мы заехали по адресу, указанному Мартой. Это был старый пятиэтажный дом, расположенный в глубине уютного дворика с ухоженными палисадниками и аккуратно подстриженным кустарником. Не без труда мы отыскали хозяйку. Дэвиду пришлось использовать и свое несомненное обаяние, и ссылку на газету, в которой он работал, и какую-то сентиментальную чушь, чтобы получить нужные нам сведения. Впрочем, узнать нам удалось немного. Точнее ничего существенного, кроме фамилии этого парня.
- Да, молодой человек по имени Морис снимал у меня квартиру на третьем этаже, очень приятный был постоялец и всегда вовремя платил.
- А вы не знаете, где он сейчас?
- Он съехал еще лет пять назад... Иногда съезжающие жильцы оставляют свой новый адрес, ну для почты...
- А Морис?
- Он никогда сюда ничего не получал.
В Тотридж мы въехали под вечер. Семейство Сильвии беспокоить не стали. Еще не наступил сезон отпусков, и все мотели были в нашем распоряжении.
Все более или менее важные дела мы решили отложить до следующего дня. Приятно было просто погулять по этому маленькому и уютному городку, расположенному среди гор, которые в лучах заходящего солнца наводили невольно на мысль о каких-то инопланетных пейзажах.
Вечером мы с Дэвидом набрели на маленькое кафе в самом центре города. В сезон оно наверняка не пустовало. Сейчас же, кроме нас, здесь какое-то время вообще никого не было. Это позволило поговорить с хозяином. Надо сказать, народ в таких небольших курортных местечках всегда отличается приветливостью и желанием развлечь приезжающих интересным разговором. Главное - зацепить нужную тему.
- Какое уютное у вас кафе; в сезон, наверное, столик приходится заказывать?
- Да, тогда работы много, приходится брать дополнительный персонал: официанты, посудомойки, бармен... А сейчас с женой и дочкой вполне управляемся.
- У вас одна дочь?
- Что вы! У меня шестеро детей: четверо сыновей и две дочери, только ведь молодежь нынче дома не удержишь, каждый свой путь ищет. Только вот младшенькая пока с нами, а закончит учебу - того и гляди тоже куда-нибудь упорхнет...
- А вы давно здесь живете?
- Я? Да всю жизнь. Здесь родился. Жена вот моя сюда приехала с побережья.
- Она, наверное, здесь отдыхала?
- Да, приехала отдохнуть. С побережья едут отдыхать в горы, а отсюда на побережье... Забавно, не правда ли? А вы откуда?
- Мы из Сент-Ривера.
- Из столицы? Что же это к нам? Есть курорты посолиднее...
- Да мы не отдыхать, а по делу.
- А... Понятно. Да для отдыхающих еще и не время, хотя погода в этом году стоит...
- Да, вы правы.
- А вы чем занимаетесь? Если не секрет, конечно, по какому делу в наш городок наведались?
- Не секрет. Мы журналисты. Хотим написать о вашей больнице. Этот материал нам заказал один человек, жена которого, так уж получилось, родила дочь именно в таком небольшом курортном городе. Вот он и захотел привлечь внимание общественности к медицинскому обслуживанию в таких вот маленьких отдаленных местах отдыха...
- А что... случилось что-то серьезное?
- Да нет, все как раз обошлось, но...
- У нас-то больница хорошая. Да случается всякое...
- Конечно, и в больших городах все бывает...
- А почему именно наш город выбрали?
- Тут причин как минимум две: во-первых, мы здесь несколько раз отдыхали, и Тотридж нам очень нравится, а, во-вторых, мы тут знакомы с одной семьей, что всегда бывает полезно...
- Что же это за семья, может, и я их знаю?
- Их фамилия Дордж. Знаете таких?
- Еще бы мне не знать! Моя жена все свои наряды у Сильвии Дордж шьет. У Сильвии золотые руки, правда теперь, когда она вышла замуж, с шитьем у нее чуть медленнее получается, семья ведь тоже внимания требует. Постойте, а ведь у Дорджей была неприятность с младшенькой, вы знаете? Правда, это было давно, лет, пожалуй, десять прошло...
- Какая неприятность? Впрочем, мы, наверное, слишком любопытны.
- Да это как раз с больницей и связано.
- Тогда расскажите, если это не тайна...
- Да какая тайна, весь город об этом знает. Марта уехала в столицу, да это и понятно: там всегда устроиться попроще. Там, видать, нашла себе дружка, она ведь прехорошенькая. В общем, через некоторое время приехала к родителям, как говорят, в интересном положении. Дорджи не слишком горевали по этому поводу, ребенок – это всегда благословение Божье. Пришло время ей родить. Роды, говорили, случились тяжелые, бедняжка почти двое суток мучилась. Родила девочку... Да только малышка недолго прожила...
- Что случилось? Ошибка врача или, может, чего важного в больнице не оказалось?
- Кто ж это знает... Иногда такое происходит; опять же роды-то были тяжелые. Так вот Господь распорядился... Странная штука жизнь.
- Да, но ведь Марта не случайно здесь оказалась, она родилась в этом маленьком городке и...
- Хотите сказать, что приезжим труднее? Может, вы и правы, но и приезжие бывают разные... А ведь знаете, в то самое время вот о чем еще судачили... В тот самый день, когда бедняжка Марта так страдала, еще одна роженица была в нашей больнице, та уж точно не местная...
- Из отдыхающих?
- Отдыхала она тут или специально ко времени приехала, не скажу, не знаю, да только уехала она без ребенка...
- Неужели тоже тяжелые роды с печальным исходом? В один день?
- Как все было до точности, я не могу знать, но ребенок был жив.. Только она этого ребенка не захотела взять, сбежала ночью из больницы, записку оставила, чтобы не искали. В полиции, конечно, как положено дело открыли, да сильно, видать, не старались...
- А ребенок?
- Ребенка определили в приют. У нас-то приюта нет, так что увезли, видать, в Стренчфилд.
В этот момент в кафе зашли несколько новых посетителей, и этот любопытный разговор пришлось прервать. Но информация была получена весьма интересная и, как мне показалось, важная, так как сразу натолкнула меня на вполне приемлемую версию.
- Слушай, Дэвид, а ведь Стренчфилд очень симпатичный городок, и горы там тоже есть...
- Ясно. Но, я надеюсь, мы туда можем отправиться завтра?
- Конечно.
В Стренчфилд мы отправились утром, настолько рано, насколько позволил нам инстинкт самосохранения - ведь за рулем был Дэвид. В городе оказалось два приюта (хорошо, что не больше).
Сначала я хотела использовать уже наработанный опыт и представиться журналисткой, пишущей о проблемах... Но когда меня провели в кабинет директора, я поняла, что лучше всего держаться как можно ближе к правде.
Хозяйкой кабинета оказалась женщина лет пятидесяти. На первый взгляд она казалась именно такой, какой ожидаешь увидеть начальницу подобного заведения. Очки, гладко зачесанные назад волосы, строгий серый костюм...
Вот чего явно не ожидаешь, так это слегка насмешливого взгляда, навстречу которому просто невозможно бросить какую-нибудь глупую выдумку...
- Здравствуйте, меня зовут Мэриэл Адамс, я частный детектив.
- Здравствуйте, весьма неожиданный визит. И что же могло привести вас к нам? Я понимаю, что дело, но, надеюсь, не преступление?
- Если быть откровенной, я пока не знаю, связаны ли мои поиски с преступлением.
- Что же вы ищите? Или кого?
- Я ищу ребенка, девочку, которой сейчас должно быть десять лет. Ее привезли из Тотриджа... Она была брошена матерью сразу после появления на свет...
- Да, думаю, этот ребенок здесь, если это не совпадение. Это Эвелин Гросс. Мать сбежала, оставив малышку в больнице. Она даже не оформила документы, как положено. Видимо, очень боялась огласки. Что поделаешь, такое иногда случается.
- Гросс – это настоящая ее фамилия? Или точнее фамилия, которой назвалась в больнице ее мать?
- Нет, мы имели право дать ребенку другую фамилию, и мы этим правом воспользовались. Свое имя ей дала женщина, которая с первого дня и до недавнего времени заботилась о девочке. Видите ли, появление такой крошки в приюте случилось впервые за все время, что я тут работаю. Одна из наших воспитательниц сразу взяла на себя заботу о ребенке. Понятно, что малышка стала для нее ближе и роднее других. Из-за этой привязанности она оставила работу у нас, я надеюсь, вы понимаете, почему... К сожалению, по закону она не могла удочерить и забрать из приюта Эвелин, но посещать девочку и заботиться о ней она продолжала. До этого времени.
- Нельзя ли с ней встретиться и поговорить? Я понимаю, что она вряд ли что-нибудь знает о матери малышки, но возможно какие-нибудь факты все же ей известны, хотя бы случайно, я...
- Она уже два месяца как не появлялась здесь. Девочка очень тоскует и плачет по ночам, но формально... Вы понимаете?
- Может, с ней что-нибудь случилось?
- Ее сестра работает в больнице в Тотридже, мы позвонили ей... Она пару дней назад получила письмо. В общем... с Бэрри Гросс все в порядке. Просто ей надоело одиночество, а будущий муж, видимо, не заинтересован в чужом ребенке.
- Вы не поможете мне встретиться с сестрой вашей бывшей воспитательницы?
- Я дам вам номер ее телефона. Вы уже близки к разгадке вашей тайны?
- У меня есть более или менее приемлемая версия, но не хватает фактов...
- Что ж, удачи вам.
Сара Коен (так звали сестру Бэрри Гросс) не сразу согласилась дать нам необходимые координаты. Мне пришлось рассказать ей все, чтобы убедить, что мы не собираемся разрушать жизнь ее сестры. Что ж, нам предстояло еще одно путешествие, теперь уже на побережье.
Мэрвик – это один из самых шикарных городов-курортов на океанском побережье. Отдых здесь не всем по карману. Поэтому нам было чему удивиться.
Отправившись по адресу, который дала нам Сара, мы оказались у дверей дорогого высококлассного отеля. Пришлось обратиться к администратору.
- Скажите, пожалуйста, у Вас остановилась госпожа Гросс, Бэрри Гросс? – Я думала, что он станет искать ответ на наш вопрос в регистрационном списке,: отель огромен, запомнить всех постояльцев просто невозможно, но он ответил, не сверяясь ни с какими источниками информации, только надо было видеть его лицо!
- Она была здесь, но разве вы не знаете?... Она ведь умерла...
- Умерла? Когда? Как это произошло?
- Но ведь она страдала от неизлечимой болезни... Доктор сказал, что она об этом знала...
- Она не оставила никаких писем? У нее есть сестра. Она еще ничего не знает...
- Все ее вещи забрал полицейский чиновник, он должен был сообщить ее близким.
- Да, конечно, спасибо.
Такого поворота я не ожидала. Прежде чем отправиться в полицию, целесообразно позвонить комиссару Катлеру, возможно, он сможет мне помочь.
Несмотря на звонок моего хорошего знакомого комиссара Эрика Катлера, в полицейском управлении Мэрвика мне было нелегко. Но все же удалось убедить местных служителей закона, что не случится большой беды, если мне покажут вещи умершей в отеле госпожи Гросс. Я и сама толком не знала, что это может дать.
Вещей было немного. В чемодан я не стала заглядывать. Мое внимание привлекла записная книжка покойной. Там я надеялась отыскать какой-нибудь полезный адрес или хотя бы имя... Но едва я взглянула на первые записи...
Почерк! Эти записи делала та самая рука, которая написала записку, присланную Марте Дордж! Но что могла знать о дочери Марты Бэрри? Даже Сары, ее сестры, не было в больнице в тот день. Она поступила на работу туда значительно позднее. Все это я выяснила, еще находясь в Стренчфилде.
На следующий день уже из Сент-Ривера я стала собирать осколки необходимой мне информации из всевозможных источников. Нет, Бэрри никогда не была в Тотридже. Врач, проводивший вскрытие, подтвердил, что женщина умерла от тяжелой болезни, а также он заверил меня, что умершая никогда не рожала. Все мои версии разлетались, не успевая оформиться. Ни Бэрри, ни ее сестра Сара никогда не жили в столице и не могли иметь ничего общего с Морисом. Но о рождении и смерти дочери Марты Сара все же знала - ей об этом рассказали в больнице. О печальном случае, имевшем место в тот самый день, когда родилась и Эвелин Бэрри, слышала от своей бывшей начальницы, а той рассказала медсестра, сопровождавшая ребенка в приют. Все эти сведения успешно укладывались только в одну единственную версию, которую я и изложила Марте Дордж.
- К сожалению, я не могу утверждать, что Эвелин Гросс – это ваша дочь. Скорее всего, женщина, которая написала эту записку, просто хотела заставить вас поверить в это. То, что в тот день родилось две девочки, выяснить было достаточно легко. Бэрри знала о своей неизлечимой болезни. Она хотела, чтобы малышка попала в семью. В семью, где будут ее любить. Вот фото ребенка. Дэвид сделал его, когда мы были в приюте. Я не нашла ни одного факта, который бы указывал на то, что детей могли поменять местами. Кроме того, тот факт, что в письме Берри не написано, что девочка находится в приюте, косвенно подтверждает ее желание представить все так, будто информация исходит из источника, связанного скорее с прошлым, чем с настоящим. О почерке она просто не подумала. А может, решила, что ее скорее всего не станут связывать с событиями, к которым она действительно не могла иметь никакого отношения. Я ведь и сама толком не знаю, зачем мне нужно было смотреть ее записную книжку...
- Но нет ведь и фактов решительно опровергающих это? – Марта внимательно рассматривала фотографию Эвелин. – Мы с мужем решили забрать девочку из приюта. Я искала свою дочь и считаю, что вы помогли мне ее найти.
Когда-нибудь, когда я стану старой и знаменитой, я буду часто рассказывать эту сентиментальную историю так и не расследованного мною до полной ясности дела.
|
