Раз, два, три, четыре, - начинался тот незабвенный день жизни с потягивания в постели. Что он готовит, вернее уже приготовил? Эх, если бы знать заранее… Не стоило бы вставать вовсе. Продолжал бы лежать в постели, накрывшись с головой одеялом, засыпая и просыпаясь вновь, время от времени. Переворачивался бы сладко с бока на бок. В промежутках между снами сочинял бы дальше незаконченный рассказ… Но теперь говорить не о чем, всё уже свершилось… Неужели это со мной стряслось? За что? За какие особенные прегрешения?.. Такие вопросы задаёт себе, наверняка, всякий попавший в беду.
Сейчас пониманию, как хорошо и здорово мне жилось раньше. Утро начиналось с привычной яичницы и стакана сока. И то, и другое не надоело мне за последние двадцать лет холостяцкой жизни. Я посчитал, что за это время съел более 7.300 яиц и выпил более 920-ти литров сока. Сколько же кур посвятило свою короткую жизнь тому, чтобы накормить меня завтраком? Сколько же фруктов и овощей старательно подставляли свои бока солнцу, чтобы я с утра выпил с наслаждением их вкусный сок, и чтобы цвет моего лица оставался свеженьким и насыщенным? Сколько же прекрасных женщин самых разных возрастов бросали на меня ласкающие взгляды. Признаюсь, я не проигнорировал за всю свою сознательную жизнь ни одной из них. Думаю, что могу смело присвоить себе престижное звание: «Профессор любовных отношений». Я умею любой частью своего тела почувствовать заинтересованный женский взгляд именно на ней, на этой части… Ага, чей-то жгучий взгляд задержался на кистях моих рук, небрежно лежащих на коленях… Всё понял, перехожу на приём… И начинаю очень медленно, задумчиво поглаживать свою руку, перебирая каждый палец и томно глядя в сторону.
Вагон поезда легко покачивается, делая мои движения особо ритмичными. Затем, как бы случайно, перевожу глаза на синеглазую, молоденькую брюнетку, сидящую напротив. Я уже точно знаю тот интервал времени, который потребуется ей для того, чтобы перевести свой взгляд с моих рук на мои глаза… Не ошибся, наши взгляды яростно скрестились.
Вам интересно, по какой причине они скрестились именно яростно? Да, потому что ей сразу понравились мои руки, кроме того, она смогла понаблюдать за тем, какие они ласковые и нежные. Девушке непременно захотелось узнать, а каким же глазам они принадлежат, такие выхоленные и одновременно сильные?.. Ну, что ж, любуйся, вот они мои глаза, которые я могу сделать любыми… сейчас они несколько удивлённые, добрые и ужасно нежные… Сейчас они такие, о которых ты мечтала всю свою жизнь, и, наконец-то, встретила именно в это мгновение, именно в этом вагоне метро. А о моём, полном желаний взгляде, и говорить не приходится…
Поезд замедляет свое движение, я встаю и иду к выходу. А ты, словно загипнотизированная, идёшь следом. Тебе кажется, что ты знаешь меня давно-давно. Я уверен, что ты встала на выход точно за моей спиной, выхожу из вагона на платформу, делаю пару шагов и неожиданно останавливаюсь. Неожиданно, конечно же, только для тебя. Ты натыкаешься на мою спину, я поворачиваюсь и мы смеёмся оба такой забавной ситуации, познакомившей нас окончательно и бесповоротно. Я легко обнимаю податливые плечи, в одно мгновение, ставшие родными. «Как тебя зовут? – спрашиваю, обогатив свой голос бархатом. И на ответ: «Татьяна», мгновенно и решительно вру: «А меня – Сергей». Твоему удивлению нет конца, теперь ты моя… до самой постели. На всю ночь. И подобных случаев из своей прошлой московской жизни я могу рассказать бессчётное количество.
Здесь всё происходит иначе. «Маша?» – окликаю я понравившуюся мне красотку. Примерно на третий раз она оборачивается. И здесь возможны самые различные непредсказуемые варианты. Вот один из них. Женщина видит перед собой интеллигентного и весьма импозантного мужчину. Сразу видно, что она не особо занята и не прочь развлечься и отвлечься от мрачной действительности, а заодно и приобрести респектабельного знакомого. «С чего это Вы взяли, что меня зовут Маша?» – кокетливо спрашивает она . «Тысяча извинений, мадам, - «смущаюсь», потупив взор, - просто был уверен на сто процентов, что Вы коренная израильтянка и решил спросить, который час, забыл дома часы, понимаете ли, я просто задал вам элементарный вопрос – ма шаа?» *
О большем комплименте бывшая жительница глухого российского местечка, прибывшая сюда пару месяцев назад, и мечтать не смела. «Уж вечер близится… скоро девять, - широко улыбается она не очень-то стройными зубками. – А Вы, что, здесь живёте, прямо в этом городе?» «Да, здесь и живу, рядом с Супер-маркетом, а сейчас возвращаюсь с работы». «Надо же, а я как раз в Супер-маркет иду, решила купить то да сё». И мы начинаем разговаривать с Машей (настоящее её имя осталось при ней) о том, о сём… И так разговариваем и разговариваем, аж до самого утра.
Не подумайте, пожалуйста, что все женщины земного и околоземного пространства так легко готовы идти со мной на контакт. Просто я отношусь к тому счастливому подвиду мужчин, которые «носом» чуют, кто их полюбит, если не с первого, то со второго взгляда – точно. Вы уже поняли, что жизнь у меня была довольно-таки интересная, полная приятных неожданностей…
Ну, вот, скушав с утра пару яиц и выпив стакан положенного мне сока, я шёл на «непыльную», хотя и ничтожно оплачиваемую работу посредника в бюро по продаже и сдаче квартир. Деньгу «зашибал» мой начальник, а я подвозил на его машине в основном свеженьких олим** «ми-Руссия» на сдаваемые квартиры, адреса которых вручал мне шеф. В мои задачи входило, во-первых, убедить клиента, что дешевле жильё он нигде не найдёт, во-вторых, лучше и удобнее – тоже, и, в-третьих, - снять его надо немедленно, потому что уже через полчаса эти хоромы «схватит» кто-то другой.
Тот рабочий день начинался обычно-скучно. Я отвёз в самый плохой район города семейную пару пенсионеров, приехавших недавно из Воронежа и почти уговорил их на неплохо отремонтированную квартиру на последнем этаже. Дед уже любовно поглаживал большой платяной шкаф, в который собирался уложить и развесить все свои небогатые причиндалы, как в дверь раздался жуткий стук, сопровождаемый выкриками на иврите. Я открыл дверь и увидел наркомана с нижнего этажа, который, скорее всего, заблудился. Он стоял, широко раскачиваясь, а под его ногами постепенно расплывалась вонючая лужа.
- Это что? - завизжали одновременно и дед, и бабка, - он здесь живёт? И, сникнув, засобирались уходить.
Мои попытки убедить стариков, что всё в порядке, что такое с ним происходит крайне редко, - результатов не дали. Потом я привёз в эту квартиру женщину с двумя детьми. Все трое были такими безнадёжно неулыбчивыми и несчастными, что я был уверен: этим всё равно, где жить, лишь бы крыша над головой. Но, когда мы перешагнули порог, старший мальчик приник всем телом к ноге матери и зашёлся в плаче. Видимо, интуитивно почуял, что в этом мрачном, почти безоконном жилище, им будет совсем плохо. Третьей была полная женщина, легко взбежавшая на четвёртый этаж.
- Санузел мог бы быть побольше, - недовольно и протяжно промяукала она, - но остальное всё устраивает. Может быть, скините долларов сто?
- Пятьдесят, пожалуй, скинем, - кивнул я головой, помня указания шефа.
Женщина вновь обошла квартиру, поковыряла краску на стене, пощупала зачем-то плинтус, нагнувшись и обнажив ядрёные ноги. Затем плюхнулась в разлапистое кресло, захватившее почти половину спальной комнаты. Вздохнула тяжко и произнесла, виновато улыбаясь: «Устала, отдохнём немного». Я присел рядом на полутороспальную кровать и только теперь заметил, что передо мной не лишённая некоторой симпатии девица лет тридцати, с аппетитной грудью и многообещающими ямочками на тугих щеках. Завязался ничего не значащий разговор и вдруг я понял, что это стопроцентно мой вариант. Комната была небольшая, её нога почти рядом с моей. Некоторый поворот в сторону, чтобы, якобы, осмотреть стену, и моё «неразумное» колено угодило ей прямо в низ живота. Женщина густо покраснела, подозрительно вскинула на меня реденькие ресницы, и, не узрев в моём поведении ничего умышленного, легонько отодвинулась. Не зная, в чьих сетях она оказалась, толстушка решила продолжить разговор о тяжёлой жизни в Израиле, о жаре и прочей ерунде. Но я то чувствовал, как закипает её кровь, напрягаются ноги, размягчаются губы и стихает голос… Пришло время атаковать до победы. И я уверенно положил руку на мягкое колено. Женщина вся зарделась и попробовала вскочить, но кресло было низковато, а она тяжеловата для успешного завершения такого порыва… И я просто впился губами в её пухлый рот.
- Нет, нет, - запричитала несчастная, и забилась, словно птичка в клетке, - я же девушка, - застонала она.
Но было уже слишком поздно, чтобы остановиться и мне, и ей… Такого я ещё не испытал ни разу в своей многоопытной жизни. Толстушка отдала мне весь накопившийся в ней и абсолютно нерастраченный любовный потенциал. Временами становилось её жалко… Потому что временами она принималась плакать. Я знал наверняка, что это слёзы неожиданного и совершенно нежданного счастья. Но почему это счастье пришло к ней так поздно? А потом, может быть, она решила, что теперь я её счастье на всю оставшуюся жизнь? Ну нет, это уже слишком, пора сматывать удочки… Мой взгляд упал вдруг на некую, не совсем чистую, но зато совсем не модную интимную часть её туалета, небрежно брошенную на пол. Это стало последней каплей и укрепило меня в моём намерении окончательно.
- Ой, уже двенадцать, вскрикнул я в ужасе, мне давно пора быть в конторе.
- Поехали, мой любимый, - прижалась она ко мне всем пылающим телом, которое перестало меня волновать вовсе.
По дороге в контору я начал намекать ей, что этот город, вообще-то, не такой уж и хороший, что для неё лучше было бы обосноваться поближе к центру страны, где можно найти работу, да и жизнь более интересная, и есть, куда пойти развлечься…
- Нет, мой прекрасный, луше этого города не может быть никакого другого. Перед ним меркнут Париж, Москва и Прага, вместе взятые, - тянула она ко мне ещё не успокоившиеся губы.
В конторе она быстро подписала все положенные документы и выписала чек на полугодовую стоимость съёма квартиры, забыв даже скинуть 50 долларов в месяц, о которых договорилась со мной прежде.
- Во сколько ты придёшь с работы и что тебе приготовить? – томно спросила она, когда я проводил её к выходу.
Тут мне стало совсем нехорошо. Я промычал что-то невразумительное, она, как ни странно, поняла меня и, радостно кивая головой, почти побежала прочь готовить нам семейный ужин.
О! Несчастная!!! Можете себе представить, какую ночь я провёл, успокаивая сам себя тем, что адреса моего она не знает и, следовательно, примчаться среди ночи – не сможет. Весь следующий день я решил провести дома, сославшись шефу на нездоровье. Голова моя буквально распухала от дум. Неужели придётся срочно съезжать в другой город?.. Такая не отстанет, это точно. Неожиданно пришло решение: на недельку можно будет поехать к другу в Тель-Авив, он обрадуется. За это время что-нибудь придумаем вместе. От появившейся ясности - на душе стало легче и я начал укладывать походный рюкзачок… В дверь раздался звонок, я вздрогнул и на цыпочках двинулся к глазку. Увидел улыбающееся лицо соседа и вспомнил с облегчением: у него же в этом месяце День рождения.
- О, выпить сейчас совсем не помешает, - подумал весело и с гостеприимной широтой раскрыл дверь… Раскрыл и понял, что моя жизнь не имеет больше никакого смысла: она просто закончилась на этом мгновении…
Сбоку, вне зоны видимости дверного глазка, стояла ОНА, а ещё чуть правее - её ПАПА и МАМА. У всех троих были полные решимости лица…
- К тебе родственнички, встречай! – с чувством исполненного долга, сияя всей своей глупой и ненавистной мне с этого мгновения физиономией, - сообщил сосед…
Август, 2005 год. Кирьят-Гат
|
