Медитация на темы Чехова
В доме пустом, заколоченном выцвели старые тени.
Жалкий огарок коптящей свечи в коридорах мелькает –
Кутаясь в старый шлафрок, что остался от добрых хозяев,
Шаркает Фирс позабытый всколоченной мышью летучей.
Копится время в щелях подоконников, рам и буфетов,
Ртутною каплей тягучей взбухает и прыгает в плошку –
Умный старик этих ёмкостей в нужных местах понаставил –
Тем и питается. Кто не пытался закусывать прошлым?
Хлеба не надо ему. Хлеба скушал он в жизни немало,
Слава те, Господи. В хлебе не станет уж нового вкуса.
Вот леденцы – они гладкие, будто бы галька речная,
Пёстрые камешки всласть собирал он мальчонкой, ныряя.
Как монпансье языком, перекатывать в памяти можно
Те упорхнувшие чайкой навек золотые денёчки.
Чаек видал он, когда выезжали, бывалоча, в Ялту,
Даже и в море купался, но после скрутило жестоко.
Доктор такой-то приятный, в пенсне, Антон Павлович Чехов,
Знатно помог, прописал растирания оподельдоком.
Старый-то барин покойный завёл там интрижку с одною –
Дамочка складная, правда., с такою прегадкой собачкой...
Или вот лето. Поместье подёрнуто пряной истомой.
Пчёлы жужжат по-над ульями. Девки поют за работой.
Стол, окрахмаленный скатертью, прочно стоит на терассе,
А самовар отражает пригожесть вишнёвого сада:
Там в холодке, под деревьями, в венской плетёной коляске,
Тюлем прозрачным накрытая, барышня спит ангелочком,
А ветерок-озорник знай играет послушливой тканью...
Нынче уж лето – не лето. Иль дождик молотит по крыше,
Или жара – не вздохнуть. Да в округе уж больно неладно.
Вот ведь кого ни возьми – а хорошего мало услышишь:
То у Заречного дочка в актёрки решила податься,
Там и дитя прижила, да ребёночка и схоронила,
Стала совсем не в себе. А сосед, Константин-то Гаврилыч,
Треплева сын, из-за ней из ружья застрелился, болезный.
Горе какое для матери, хоть и не мать, а кукушка.
Прозоров тоже... Женился, а сёстры не ладят с женою,
Всё им Москву подавай. Коль охота в Москву, так езжайте,
Неча дуели устраивать, чтобы людей убивали...
Серебряков... Хоть профессор, а к делу совсем неспособен...
Все разбрелись, горемыки, и душенькам нету исхода,
Маются, грешные, мечутся, тошно им, душно им, сирым...
В доме пустом, заколоченом, тихо, прохладно, просторно.
Здесь он останется. Он ничего не забыл за порогом.
И – хоть не чаял – отныне он сам себе будет хозяин.
Вишенье белое, пенное... с розовой пенкой варенье...
Шкаф – баловство, уважать его не за что, выдумал барин...
Вишня... Она же и к дичи, она ж и в пирог, и в наливку...
Вишня – волшебная ягода в косточке с ядом синильным.
