***
Знакома мне дворов твоих прохлада
И реки, что не знали синевы.
Мы проросли из чрева Ленинграда,
Вдыхая запах корюшки с Невы.
Встречали март мимозными цветами,
А май весельем красным и хмельным.
На Марсовом сырыми вечерами
Благоуханный рассекали дым.
Пух тополиный вился под ногами,
Сжигало солнце краски у афиш.
И краткими белесыми ночами,
Мечталось, ты нас всех благословишь.
Заложниками будней проходных
Мы научились жить в чужих картинах,
Где ловит тень в просветах золотых
Лукавый бог в крылатых мокасинах.
Петровым пожеланием храним
Ты в образе с балами, господами.
И свет рекламный Невского сравним,
Наверно, с Елисейскими полями.
Печальный мим с каналами морщин,
Заплаканный холодными дождями.
Скрываешь грусть под маскою витрин,
Манящих нас нерусскими словами.
С плаща времен устало грязь смахнешь.
И в новый век, как в новый дом, с друзьями,
Забыв обиды прежние, войдешь,
Пасхальными звоня колоколами.
rimanere
не приходи не возвращайся
весна нага и неопрятна
но ощущать её приятно
себе признайся
она дрожит в огромных лапах
так хороша неосторожно
вдыхай вдыхай земляный запах
любви все можно
что прежде под снегами стыло
теперь открыто без смущенья
внезапной боли наводненье
знай отступило
импровизации из итальянской поэзии xx века
я тоже нарисую смерть цветка
в китайском стиле росчерком воздушным
моя к нему протянется рука
днем золотым движеньем равнодушным
будь сам цветочный царь передо мной
руки уже ничто не остановит
рой насекомых жадно суесловит
над бархатною царскою главой
распятому бессмертье обрести
между листов надушенной бумаги
все ж лучше чем надеждами цвести
и умереть по осени в овраге
приблизившись вдыхаю и молчу
и он молчит не молит о пощаде
я больше не рисую не хочу
цветочный рай губить причуды ради
***
за собачкой бредет старушка
на помойке пируют чайки
в телефоне звучит подружка
наподобиебалалайки
ухожу в себя словно в ссылку
чуть задень разлетаюсь в брызги
мир похож на свинью копилку
и на что только копит изверг
на дворе поэма экстаза
через край расплескалось солнце
полюби же меня зараза
до конца до самого донца
не устами так хоть перстами
в душу в мать и в честное имя
я еще хороша местами
заповедными проходными
отзовись во мне многократно
я еще не забыла тела
упрекай говори развратна
пой безумная тарантелла
|
