РОЖДЕСТВО
Бордовая дробь брусники,
Заезженные салазки,
Заброшенный мир, где духи
Со мною – накоротке.
Скажи, неужель так жутки
Мои ледяные глазки –
В продрогшем до дыма доме,
Полуночном городке?
Мне в хронику, что ль, веселья
Вписать: ледяные звезды,
Припавшие к щелкам в тучах,
Холодных наверняка,
И миг, когда грянут звезды,
Январское «happy birthday»,
И мы задрожим от вздохов
Заблудшего сквозняка.
Я в этом году ни разу
Не плакала, не хворала.
Спасибо Тебе, Спаситель,
И всем, кто живет в раю.
Я знаю на память четверть
Рождественского хорала,
И самую эту четверть
Попробую-пропою.
***
Февраль – достал! Чернеть и плакать!
Но март – чернее февраля.
Лихой беды лохматый клапоть
И обомлевшая земля.
И небо – красное, воронье –
Подобно адскому огню.
Я сяду мухой на варенье.
Я ничего не сочиню.
Свернулись кулаки-воронки:
Мне вспоминается лишь тот,
Кто прекратил себя. Соринки
Летят по тьме теперь-пустот.
Придёт душа его, размажет
И перебьёт мою строку.
Я попрошу, поплачу – может,
Ему простится, дураку.
***
Сочиняются хокку – печальней мазурок Шопена,
Начиняется музыка мухами и комарьём.
И доселе не смыта морская – та самая – пена,
Что легла на затылке твоём при рожденье твоём.
Открываю глаза – и вихрастое солнце вижу;
Закрываю глаза – и не вижу его, увы:
Что за власть мне дана! Что за право ниспослано свыше!
(Дай в придачу изюмчика, Господи, и халвы.)
Мед течёт по губам, по усам, в рот не попадает,
По расщелинам щёк растекается – как мумиё.
Солнца нету, и хлипкое небо взахлеб рыдает.
Ты не плачь, дорогое моё, дорогое моё.
|
