1. ПОСЛАННИК
В дверь постучали, и все, сидевшие за столом, молча обернулись на
звук. Дверь еще раз качнулась от резких торопливых ударов и,
заскрипев, отворилась. На пороге стоял ОН. Одетый в серый
брезентовый плащ на голое тело. Сквозь распахнутый ворот
проглядывали уродливые ключицы. Посланник нагнулся так, что его ноги
остались за порогом, а голова на длинной худой шее оказалась в
комнате.
- Спокойствие! - улыбнулся посланник. Но что могло быть страшнее
его веселой улыбки?
Сидевшие за столом замерли, не решаясь ни на слова, ни на жесты.
Хозяину было стыдно за свой скудный ужин, за неуместность
предыдущего стуку разговора, за нерадивых сыновей, глупую жену,
нескладную дочку и распутную служанку.
- Пойдешь ты, и вот ты! - Посланник соединил средний и
указательный пальцы, долго слюнявил их во рту и, выбросив вперед
руку, показал на хозяина и его младшего сына. - Завтра!
Он все еще стоял над порогом, словно раздумывая, стоит ли
осчастливить эту хижину своим присутствием. Потом отступил назад,
закрыл глаза, и затянул какой-то долгий заунывный напев. Люди
слушали, стараясь не смотреть друг на друга. Посланник выводил
мелодию, переходя то на вой, то на свист, и вдруг одним глубоким
всхлипом оборвал ее.
- Порядок!
Дверь закрылась. Посланник переступил с ноги на ногу и
осмотрелся. Стояли сумерки. Или туман. Да, было похоже на утренний
туман. Редкие деревья едва проступали в обволакивающей тишине.
"А ведь должен быть вечер, - подумал посланник. - Вечер. Или,
все-таки, утро?.."
Трудно найти решение, когда под рукой два варианта. Первый -
второй. Второй - первый. Не все ли равно? Посланник не помнил, как
следовало по форме: вечер или утро. Он попытался восстановить
зрительную картинку, но перед его взором вставало только одно:
туман, и исчезающие в нем одинокие деревья.
- Порядок! - сказал сам себе посланник и затанцевал на месте,
высоко поднимая босые ноги.
Какой-то странный шум привлек его внимание. Резали по дереву:
медленно и долго. Вкладывая всю душу. Резали острым предметом,
похоже ножом. Затем били, явно что-то разрушая.
Посланник нахмурился. Некто в его присутствии позволил себе
лишнее. Некто должен понести наказание. Он поднял полы плаща и
торопливо зашагал к месту происшествия, заранее накапливая злость.
Если злости окажется недостаточно - он может простить. А за
прегрешения прощать нельзя.
За хижиной, у некого подобия хлева, возились двое.
Неопределенного возраста, в грязных рубищах, они старательно
раскурочивали перевернутую повозку. Один, кривоногий верзила с
блаженной гримасой на лице, втыкал в доски широкое плоское лезвие,
другой, лопоухий толстяк, огромными ручищами разделывался с колесами.
Посланник задумался. Он все никак не мог понять или вспомнить:
зачем здесь эти двое, кто они, и для какой цели?.. В любом случае,
все происходящее закономерно. В жизни не бывает случайностей.
Они заметили его и выпрямились. Они смотрели на брезентовый плащ,
смотрели, не отрывая глаз, затаив дыхание. Смотрели, не мигая.
"Так может пройти год, - подумал посланник, - и не один год".
Он похлопал руками по бокам и наваждение, охватившее встреченных,
отступило. Они поняли, кто перед ними.
- Что? - беззвучно, одними губами, поинтересовался посланник.
- Мы ломаем тарантас, - сказал верзила, виновато спрятав за
спиной нож, - мы превратим его в щепки.
- Мы пришли издалека, - добавил толстяк. - Мы пришли издалека, а
тарантас стоял здесь.
"А ведь зачем-то они пришли, - заметил посланник. - Они
ПРИШЛИ".
Он уселся на мокрую от росы траву, - "утро, все-таки, утро" - и
пальцами почесал макушку. Двое следили за ним с нескрываемым
интересом.
"Ах! - от неожиданности решения он взлетел в воздух, и широкие
полы его плаща игриво распахнулись. - Это отроки. Конечно, отроки.
Кто же еще может оказаться тут в такой момент".
- Вы отроки? - спросил он.
Они переглянулись, будто примеряя сие слово на себя и
одновременно, поспешно, кивнули.
"Ну вот, - удовлетворенно понял посланник. - Последнее
недостающее звено. Все. Абсолют!"
Он бросился обратно к хижине, а отроки, толкая друг друга,
побежали за ним.
Ударом ноги посланник открыл дверь. Картина не изменилась: семья
сидела за столом, испуганно поглядывая в окно, выходящее на север.
- А! - бодро воскликнул посланник. - Вот и я. Ты возьмешь с собой
двух отроков. Они тут.
Он поманил рукой и две озабоченные физиономии появились в дверном
проеме. Верзила обошел стол, сунул пальцы в миску хозяина, и
торопливо выхватив кусок мяса, отправил его себе в рот. Затем отошел
в угол и устроился там, далеко вытянув большие ноги в грязных
сандалиях. Толстяк направился прямо в угол и прилег на пол, подложив
под голову котомку.
- Два отрока из славного города... - Посланник вытянул в их
направлении руку и внимательно посмотрел на обоих. Те молчали,
невинно разглядывая потолок.
- Ну! - потребовал посланник. - Ну!!
Отроки молчали. Верзила недоуменно пожал плечами, а толстяк
продолжал безмятежно лежать.
- Два отрока из славного города! - выкрикнул посланник. - Они
пойдут с тобой...
"На чем я сюда прибыл? - подумал он. - Может быть на тарантасе?
Но тарантас разбили... На чем еще я мог?.."
И он ушел, забыв затворить дверь. Он шел по жесткой, твердой
земле с красной почвой. Шел, подминая низкие кусты молодой зелени,
ломающиеся от одного прикосновения колючки. За ним семенил волк,
привлеченный необычным зрелищем - брезентовый плащ подлетал ввысь и
медленно опускался, виляя в такт шагам посланника. Тот, заметив
волка, остановился и стал его поджидать. Зверь страшно перетрусил и,
безнадежно завыв, со всех ног помчался прочь.
Посланник посмотрел вниз. У него под ногами был песок.
"Значит, пустыня, - понял он. - Нет, все-таки вечер".
2. ДОРОГА
Хозяин встал рано. Стараясь не шуметь, он осторожно слез с
кровати и вышел во двор. Жилистое сухое тело сразу попало в холодный
поток воздуха. Хозяин поежился и, обхватив плечи руками, направился
к хлеву. У его высокой стены можно было постоять, никому не мешая.
Какое-то время спустя из дома выглянул старший сын. Он быстро
скрылся в кустах, а потом оттуда донеслись противные, выворачивающие
душу, звуки.
"Переел вчера, - озабочено подумал хозяин, - слабый живот".
Он дождался, когда парень выбрался из зарослей и жестом подозвал
его. Старший сын, виновато пригибаясь, подошел к нему. Хозяин видел,
как сына колотит нервный озноб, как стыдливо прячет он свои глаза,
стараясь не встречаться со взором отца.
"Почему? Что он успел натворить? Ведь всегда под руками!"
- Позови младшего, - наказал хозяин. - Нам пора.
Старший усердно закивал и, довольный простотой поручения,
поспешил к дому. Через минуту в хижине послышались крики, донесся
шум, звон бьющейся посуды.
"Всех переполошил, придурок", - в горькой усмешке скривил губы
хозяин. Он озабочено оглядел свои ноги, отметив слегка опухшие ступни.
"А впереди дорога... Длинная, долгая дорога".
Младший сын стоял перед ним, придерживая правой рукой мешок с
провизией.
- Ты... - прошептал отец, - собрался?
Младший кивнул, для убедительности проведя рукой по мешку.
- А отроки?
- Спят.
- Пусть спят, - решил хозяин и двинулся неторопливо, уверено, по
еле заметной во мраке предрассветного утра тропинке. Младший,
взвалив мешок на плечо, шагал следом. Вскоре он догнал отца и пошел
рядом.
Ночь окончательно ушла в небытие и лишь тягучий промозглый туман
все еще напоминал о ее недавнем господстве. Изредка над головой
мелькали крошечные черные пичужки, проносящиеся куда-то, в серую
беспросветную даль.
Они обогнули холм и набрели на большую мусорную свалку.
- Смотри! - воскликнул младший. - А вчера ее тут не было!
Отец промолчал. Он всегда был готов к переменам, к любым
переменам, и почитал эту готовность как основной закон жизни. Мудрец
не должен вспоминать о прошлом, думать о настоящем и загадывать на
будущее. Истинному мудрецу под силу лишь констатировать происходящее.
Младший опустил мешок на землю и стал разглядывать свалку.
"Пусть смотрит, - решил отец. - Не так уже много развлечений
выпадало на его долю".
А младший, опустившись на колени, что-то разгребал среди мусора,
забыв в это мгновение обо всем.
- Отец, тут замечательная штуковина! Я возьму ее себе?
- Зачем... - эхом отозвался хозяин и младший тут же вспомнил куда
они идут и для чего. Он с искренним сожалением прекратил свои
раскопки и встал на ноги.
- А вот и мы! И мы! - в унисон завопили сзади. Путники
обернулись. На дороге стояли отроки и ласково смотрели на них.
- Вы хотели оставить нас здесь, - плаксиво сказал верзила. - Вы
бросили нас спящими.
- А мы догнали, догнали, догнали, - с упоением повторял толстяк,
размахивая над головой котомкой.
"От них все равно никуда не деться, - понял хозяин. - Если
предопределено..."
Он махнул рукой и они с младшим двинулись дальше. Отроки,
радостно сопя, пристроились за ними.
Когда наступил полдень, хозяин остановился. Младший сын достал из
мешка несколько луковиц, и мужчины, опустившись на ближайшие
булыжники, принялись есть. Отроки постояли возле них, но не
дождались приглашения. Тогда толстяк с глухим стоном стал
развязывать свою котомку.
- Куда мы идем, отец? - спросил сын.
"Он знает не хуже меня, - с раздражением подумал хозяин. - Но все
равно следует ответить ему: такая традиция".
- Между тем миром и этим существует проход. Только по нему можно
пройти как туда, так и обратно. Но время от времени в проходе
появляется ЭТО, и тогда люди не могут воспользоваться им.
- Что ЭТО? - спросил сын.
- Это смерть, - опустив веки, ответил отец.
- Легкая противопехотная мина образца Ж-243. Взрыватель сбоку,
практически неизвлекаем, - пояснил верзила, отправляя в рот кусок
мяса.
-...и каждый раз, когда появляется это, - продолжил отец, -
лучший из сынов человеческих, получив напутствие отца своего, идет в
проход, чтобы очистить его...
- И всегда происходит... то, что должно произойти?
Сын смотрел на него пристальным, пронизывающим взором, и отец
виновато отвел глаза.
- В большинстве случаев... Но бывает... говорят... В одну семью
посланник приходил дважды!
- Да, конечно... - сын задумался и снова поднял голову. -
Посланник появлялся и в доме твоего отца?
Хозяин встал и отвернулся.
- Я не был лучшим в своей семье...
Он дождался, пока сын закончит есть, и быстро повел его в сторону
виднеющихся издалека скал - черных, мрачных, безжизненных.
Отроки удивленно переглянулись, верзила вскочил на ноги и
бросился вслед, а толстяк остался на месте, трепетно прижав к животу
котомку. Верзила с трудом поспев за хозяином, сурово встал у него на
пути.
- Что случилось? - тихо произнес отец.
- Ты заблудился, - сказал верзила. - Ты идешь не туда.
- Я знаю дорогу, - прошептал хозяин, - я знаю куда идти.
- Ты заблудился, - повторил верзила. - Проход совсем в другой
стороне. Надо идти иначе.
Он глядел с той беспечной веселой наглостью, которая всегда
подтверждает правоту.
- Я заблудился, - признал хозяин и повернул назад.
- То-то, - скривил губы верзила. - Я рад за тебя.
"Падаль, - ругал про себя отрока отец. - Я хотел свернуть в
скалы, я должен был дойти до скал... В лабиринте камней можно
блуждать день, три, неделю, можно ходить год, можно никогда не
выбраться наружу, и никто не посмеет упрекнуть меня, что я не повел
сына к проходу. И посланник пойдет в другой дом".
Они вернулись к каменным булыгам, где их поджидал, подпрыгивая на
месте, толстяк.
- Очень холодно, - пожаловался он. - Надо торопиться.
Дорога наматывала их на свое пространство, словно толстую
мохнатую веревку на стальную трость. Дорога поглощала силы и время,
даруя взамен лишь приближение к горькой, страшной и непреклонной
цели. И она уже маячила на горизонте, пока еще только слабым
зловещим миражом.
Длинная палка, лежавшая на двух высоких пнях, перегораживала путь.
- Обойдем? - спросил младший у отца. Но тот покачал головой.
Всякое, кем-то сооруженное, препятствие несло в себе чью-то волю. И
нельзя было не считаться с этой волей, не зная от кого она исходит.
- Палка, - прошептал толстяк, - палочка.
С той стороны, важно переставляя ноги, к преграде подошел
стражник.
- Назад, - надменно произнес он. - Проход закрыт.
- Нам нужно туда, - сказал хозяин. - К проходу.
- Я сказал, - повысил голос охранник. - Кто-то не понял?!
- Все ясно, - торопливо подтвердил хозяин и потянул за рукав
сына. - Мы идем, идем.
- Куда?!! - заревел от возмущения верзила. Он подскочил к палке и
стал что-то на пальцах объяснять стражнику. Тот, задумавшись, молча
смотрел на него. Верзила подозвал к себе толстяка, и второй отрок,
приблизившись, выразил свои чувства красноречивыми жестами. Стражник
вздохнул и ударом ноги скинул деревянную жердь.
- Проходите. Я не знал, зачем вы идете.
- А теперь знаешь, - захихикал толстяк. - Теперь ты все знаешь.
- Да. - Стражник кивнул, с интересом рассматривая младшего. -
Ничего, подойдет. По весу.
- А ты знаток, - засмеялся верзила. - Приходилось?
Стражник не ответил, повернулся, и медленно ушел в сторону.
- Эй! - крикнул ему верзила. - А кто восстанавливать будет? Мы не
нанимались! Палка-то лежит!
- Тише, - отдернул его толстяк. - Мы-то куда идем!
Верзила замолк и смерил напарника удивленным взглядом.
- Верно. Соображаешь.
Толстяк нежно погладил себя по круглой, занимающей почти весь
затылок, лысине.
Хозяин неодобрительно кашлянул.
- Пошли, - сказал он. - Не обогнал бы кто.
Теперь его движения приобрели некую странную твердость и
уверенность. Он шел скоро, прямо, с высоко поднятым подбородком,
устремив взгляд к небесам. Сын держался справа от него, мало
удивляясь произошедшей перемене. Больше всего страдали отроки. Явно
не успевая, они ворчали и ныли, произнося сквозь зубы какие-то
ругательства. Но хозяин наращивал взятый темп, пока с хода чуть было
не врезался в высокие ряды ржавой колючей проволоки.
- Дошли, - глухо сообщил он. - Проход там.
3. ПРОХОД
Узкая тропинка сиротливо зияла посреди единой режуще-мешающей
громадины, разделявшей пространство. Словно усердный работник
оставил эту недоделку в назидание грядущим поколениям. Тропинка
выглядела уютно и безобидно, и поэтому невольно вызывала страх у
всех, знающих истину. Даже отроки, испуганно мигая, безмолвно
застыли на месте.
Слева от прохода находились деревья, окруженные густым высоким
кустарником. Туда, в тень, они и направились.
Отец и сын присели на землю, а отроки, постояв немного, поднялись на
небольшой пригорок. Оттуда они начали пристально осматривать проход,
о чем-то споря, и что-то доказывая друг другу. Но столь тихо, что
нельзя было разобрать ни фразы, ни слова.
- Я думал он длинный, - произнес сын. - Мне казалось, по нему
придется идти и идти... А он - короткий. Всего несколько мгновений,
и пройдешь до конца. Можно даже с закрытыми глазами.
- Ты не пройдешь до конца, - сказал отец. - Не пройдешь...
Он посмотрел на небо. Еще час, и наступит вечер. Следовало начать
благословение. Обряд занимал немного времени.
- Пусть свершится то... - начал хозяин, взглянув на отроков. Те
стояли, устремив взоры вниз, на бурую жесткую почву, украшенную
орнаментом множества мелких трещин.
- Руки! - потребовал отец. - Протяни руки!
Младший послушно выполнил приказание.
Хозяин, воровато оглядываясь, выхватил из мешка веревку и
торопливо связал руки сыну, а после и ноги.
- Что ты делаешь?! - воскликнул юноша.
- Тихо, - попросил отец. Он встал, провел рукой по лбу, и
метнулся к проходу. Он бежал. Бежал легко и быстро. Бежал как
никогда в жизни, вкладывая в каждый следующий шаг всего себя. Перед
ним уже встали контуры прохода, когда, в последний момент, что-то
гибкое хлестнуло по ногам, и хозяин упал, тяжело откинувшись назад.
К нему подошел верзила, на ходу свертывая аркан.
- Это не по правилам, - обиженно заявил он. - Так нечестно.
Толстяк, склонившись над младшим, развязывал юношу.
- Завсегда, - шептал он, - завсегда от них надо ждать подвоха.
Верзила помог хозяину подняться и отвел его к кустарнику.
- Должен идти он, - выделяя каждое слово, сказал отрок. - Ты все
понял?
Отец кивнул, безнадежно опустив голову.
- Пойдешь медленно, - втолковывал толстяк младшему, - надо шагать
тяжело, будто давишь на поверхность. Вот так.
Он прошелся вокруг, с усердием переставляя ноги.
- Шаги следует делать короткие, один за другим. Ни в коем случае
не трогай руками проволоку: она очень старая и в любой момент может
обвалиться - тогда в стене образуются несколько новых проходов, а
это не предусмотрено.
Верзила подтверждал каждое слово толстяка уверенным кивком.
- А теперь иди! - напутствовал толстяк, и с любовью сдул с рукава
младшего засохший листок.
Сын посмотрел на отца и пошел к проходу.
- Может влезть на дерево? - предложил верзила.
- Нет, - возразил толстяк. - Тонкое. Не выдержит.
Уже у самого прохода младший остановился и оглянулся.
- Иди, иди, - прокричал ему верзила. - Не волнуйся: нам отсюда
хорошо видно.
Вдруг, откуда-то издалека раздался противный грохочущий шум. Он
приближался, разрушая девственную тишину наступающего вечера. Все
замерли, напряженно вслушиваясь.
- Драндулет катит, - сказал, наконец, верзила, и его черты
исказила тревога.
- Точно. - Подтвердил толстяк.
Поднимая облако пыли, к ним подъехал мотоцикл с коляской.
Сидевший за рулем стражник помог сойти на землю посланнику.
Брезентовый плащ был застегнут до шеи, очертания фигуры
расплывались, а безусое лицо с вялыми, обвисшими щеками выражало
равнодушие и усталость.
"А не женщина ли посланник?" - подумал толстяк и начал
лихорадочно принюхиваться, но верзила, заметив абсолютно
неподобающую позу соратника, легонько шлепнул его ладонью по
ноздрям, и толстяк вытянулся.
- А... - тяжело вздыхал посланник, приседая и разводя руками.
Закончив разминку, он обошел мотоцикл, несколько раз пнул ногой
по задней шине и подозвал стражника.
- Накачать надо. Нет упругости.
Потом посмотрел на проход, перевел взгляд на хозяина, старательно
пытаясь что-то припомнить.
- Да! - В конце концов удалось выдавить ему. - Отменяется.
- Как!!! - завопил верзила. - Ведь все готово! Все как
полагается! И мы!..
- А в проходе - ЭТО! - вторил ему толстяк. - Там! Надо
обезвредить!..
Посланник недовольно скользнул взглядом по их раздосадованным
лицам.
- Согласовано, - заметил он. - Более не следует! Достаточно...
- Но там находится это, - не унимался толстяк, - проход опасен.
- В последний раз, а? - молил верзила. - Ведь так интересно!
- Проход... - Посланник задумался. - Что-то было сказано...
Отроки молча вытянулись.
Посланник провел ладонью перед своим лицом, словно снимая с него
некий слой времени, и указал пальцем на хозяина.
- Ты!
Отец расправил плечи и шагнул вперед.
- Не... - Посланник поразмыслил. - Войдешь в рощу, находящуюся за
спиной твоей. Найдешь там животное некое и доставишь его сюда.
Хозяин скрылся в кустах и через минуту выволок оттуда большую,
жалобно блеющую, овцу.
- Животное, - осмотрел овцу посланник, - пойдет по проходу. И
отныне... Всегда.
Отроки разочаровано переглянулись.
- Веди! - приказал посланник, подперев руками бока.
Хозяин погнал овцу к проходу. Несколько секунд она топталась
посреди ржавых сооружений, а затем оказалась на той стороне.
- Все! - вывел посланник, усаживаясь в коляску. Мотоцикл
затарахтел и умчался, сопровождаемый высоким столбом пыли.
- Пора домой, - сказал отец. Он поднял мешок и пошел обратно.
Младший, еле переведя дух, заторопился следом, чему-то смешно
улыбаясь. Да и у отца подозрительно блестели глаза.
Внезапно он остановился.
- А ведь овца... Очень хорошая овца. Нам не помешает такая.
Сын понял и бросился назад. Словно молния, он промелькнул мимо
замерших отроков в проход, туда, где безмятежно бродило глупое
животное.
Ослепительная вспышка, грохот разрыва, - и черный дым возник над
проходом.
- Сработала! Сработала!!! - закричали отроки, бросаясь друг к
другу в объятия.
И хлынул на землю дождь...
|
