Как только в железном совковом занавесе появилась прореха, наша «одна шестая суши» тут же совершила огромный скачок в сторону Запада. Запад даже отскочить не успел.
Наступил звездный час для «аристократических меньшинств», коими тут же стали именоваться все счастливчики, имеющие в графе «национальность» сведения, до недавнего времени «компрометировавшие» их владельцев. Остальным, отчаявшимся откопать у себя в генеалогическом древе немецкие, еврейские, на худой случай, греческие или французские, корни, пришлось констатировать: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, но, увы, возможности не вижу». Те же, кто изыскал возможность влиться в ряды граждан Мира, резво потрусили на свои исторические родины.
Хлынуло переселенческое цунами и на Германию. Основная его волна пришлась на 90-е годы, период, когда, по словам барда, «добрый дядя Коль калитку отворил, и кинулись на клумбу все с помойки».
К концу 2000 года здесь уже проживало более 5 миллионов выходцев из бывшего СССР. Много это или мало? В сравнении с Израилем, наверное, мало, ибо там, как пел Владимир Высоцкий,- «на четверть бывший наш народ». Но в сравнении с другими европейскими странами, очень много. Достаточно прислушаться, как часто раздается вокруг нас русская речь (к сожалению, не всегда нормативная). В связи с этим вспоминается анекдот: «На вопрос социологов, заданный прохожим на улицах Германии: «Не считаете ли вы, что в стране слишком много русских?» 10% респондентов ответили: «Ja», 35%- «Nein ». Остальные ответили: «Пошли на хрен!». Это что касается количества. Теперь поговорим о качестве.
Германская эмиграция относительно молода. Ещё не выработаны определённые стереотипы, ещё не так много русскоговорящих специалистов, получивших немецкие дипломы, ещё не достаточно наших земляков, которые, благодаря своим профессиональным и личным качествам, проявили себя в германской экономике, науке, технике, культуре. Это и понятно: невозможно методом параллельного переноса переместиться от письменных столов, кафедр, пультов управления, компьютеров, сцен России на аналогичные германские. Необходим период адаптации и запас терпения. На какое-то время надо усмирить амбиции, замешанные на высшем советском образовании. Между тем, среди наших соотечественников постоянно разыгрываются трагедии, вплоть до возвращения обратно, если бывшему педагогу, врачу или музыканту предлагают заняться неквалифицированным трудом.
Конечно, состояние «культурного шока» от столкновения с другой ментальностью, унизительное ощущение себя «безъязычным» иностранцем, пугающимся чиновников в различных «амтах», утрата своего прежнего социального статуса не способствуют высокому жизненному тонусу. Многие ощущают себя в иммиграции “погруженными в чужую культуру, как пресноводная рыба в соленое море”. Именно на этой почве и обостряется ностальгия. Как сказал поэт:
В тех далях- год, как день, сумбур и непокой-
И песни там не те, и воздух не такой...
С чего же надо начинать лечение этой душевной болезни? Наверное, с любви к своему новому месту проживания. Ещё Иосиф Бродский сказал в свое время: «Нет другого способа привыкнуть к новой стране, кроме как полюбить её». А любить Германию есть за что. За социальные гарантии. За спокойную старость наших земляков, чья пенсия на родине начисляется из расчета полтора евро за каждый год трудовой деятельности. За отсутствие страха за свою жизнь. Как отметил в одном из интервью Владимир Войнович: «Схема западного общества построена на определенном разумном балансе, учитывающем эгоистическую природу человека, позволяющую ему грести под себя, но запрещающую убивать соседа». За блага, предоставленные нам, пилигримам, уютной бухтой европейской цивилизации, позволяющие, даже не работая, иметь не только крышу над головой и кусок хлеба с маслом (на икру, конечно, надо заработать), но и увидеть мир, на который мы смотрели на родине исключтельно глазами Юрия Сенкевича и Дмитрия Крылова.
Мы приехали в страну, где в целом, всё цивилизованнее, достойнее, терпимее. Свежее, наряднее, чище, аккуратнее. Где даже туалеты выглядят значительно респектабельнее, чем парадные и лифты наших российских домов.
Кстати, о туалетах. Еще в годы застоя у советских граждан, впервые попавших за границу, крамольные мысли об эмиграции стали возникать именно в этих местах общего пользования. Известная поэтесса Римма Казакова писала в своих мемуарах: «Когда однажды по пути в Америку самолет задержался в столице Ирландии Дублине, и наши соотечественники попали в туалет аэропорта Шеннон, у некоторых именно там родилась идея попросить политического убежища: из туалета не хотелось уходить, ведь в нем можно было жить!».
Мы в Германии живем не в туалетах, а во вполне приличных квартирах, имеем возможность читать русскую прессу и литературу, смотрим русское телевидение, ходим на концерты звезд российской эстрады. А стало тоскливо, садимся на самолёт (в худшем случае, на автобус) и едем на родину. По большому счету, нас и эмигрантами-то назвать нельзя. Эмиграция – это побег от преследований, акция протеста против происходящего в стране. У настоящих эмигрантов было отнято все и, в первую очередь, право возвращения на родину. Они уезжали в никуда. Мы же уезжали, ничего не теряя, продав свои квартиры, забрав дорогие сердцу вещи. По приезду получили жилье, медицинскую страховку, деньги на жизнь. Наш десант высадился не на зыбкие топи, а на добротно подготовленную посадочную площадку. Тем не менее, многие ропщут на временные трудности, возмущаются недостаточностью полученных благ и, конечно же, ностальгируют, не понимая, что эмиграция - это всегда погружение. Потом, конечно, начнется подъем – освоение и совершенствование языка, работа, курсы по переподготовке, расширение социальных связей, профессиональный рост и, соответственно, рост благосостояния. Через пять лет уже начинаешь удивляться бестолковости новичков, а через десять просто не понимаешь, что они вкладывают в понятие «ностальгия»: гармошки им, что ли, здесь не хватает, бородинского хлеба и ржавого селедочного хвоста? Так и это можно приобрести в русских магазинах.
По мнению психологов и социологов, ностальгией страдают, в основном, люди среднего и пожилого возраста. По сути своей, это- тоска не столько по родине, сколько по уходящей молодости и связанным с нею положительным эмоциям. Именно в молодости и солнце ярче светило, и небо было лазурнее, и мороженное слаще. А уж то, что здоровье было крепче и любовь жарче, и говорить не приходится. А еще на родине была стабильность. Да-да, пусть негативная, но стабильность. Как сказал кто-то из классиков: «Ад вовсе не хуже рая. Просто в нем нужно родиться». Мы привыкли к родным катаклизмам, они стали для нас обыденностью.
А здесь, в Германии, мы-новички, и новизна нас пугает. И мы свой страх вуалируем претензиями к неискренности немецких улыбок, к отсутствию аромата помидоров и сладости арбузов или душевности немецкого характера. Как следствие, начинаются сравнения: «Вот у нас было... А тут...». Вместо того, чтоб тосковать о положительных моментах нашего прошлого, нам стоит, наконец, осознать: живем мы уже здесь, в Германии. Выискивать недостатки этой страны для сравнительной характеристики- дело неблагодарное, напрасно отнимающее душевные силы. Тем же, кто никак не может избавиться от неизбывной тоски, бывалые эмигранты советуют не торопиться принимить опрометчивые решения. Стоит просто посетить родину с гостевым визитом. В большинстве случаев, хватает и трех дней, чтоб излечиться от этого недуга. А еще не бездельничайте: найдите себе занятие, хобби, займитесь спортом, запишитесь в бардовский клуб, углубляйте изучение языка, посещайте «Встречи земляков», расширяйте круг знакомств. Не замыкайтесь в своей языковой группе, старайтесь смешиваться с немцами и почаще с ними общаться. Не откладывая на потом, сразу же начинайте осматриваться и искать своё место под немецким солнцем. Не отказывайтесь от возможности подработать, пусть даже и «старшим куда пошлют». Шевелитесь: под лежачий камень вода не течет. Безусловно, нам, пришельцам, сложнее проявить себя, чем коренным жителям. И язык у нас похуже, и дипломы наши вызывают подозрения. Тем не менее, не опускайте рук. Борис Гребенщиков на вопрос, что такое, по его мнению, ностальгия, ответил так: «Это- болезнь тех, у кого ничего не получилось». У нас должно получиться. Попытаемся же доказать, что голливудская страшилка «Русские идут!» несет в себе вовсе не зловещий смысл, что постсоветская эмиграция, это- большая созидательная сила, способная принести Германии, не только хлопоты, но и пользу.
|
