Ф Л И Р Т
Лифт флирта. Фиалки приколоты к лифу.
То падаешь в бездну, то – в небо ракетой.
Ритм флирта. Петрарка купается в рифмах,
Лауру опутывая в сонеты.
Флёр флирта – и хвост у павлина распущен,
Соперника валит олень на колени,
В альбоме у Керн заливается Пушкин
О том, что чудесное будет мгновенье.
Всхлип флирта. Намёки – дурманом по венам,
И запах магнитен, как вальс на баяне.
А взмахи ресничные так откровенны,
Как дам недостатки в общественной бане.
Флирт жарок, как спирт, как пасхальные свечи,
Как тень саламандры, танцующей в топке.
И хочется верить, что счастье – навечно.
И тянутся пальчики к лифтовой кнопке.
* * *
По утрам смотрю как в деревцах
Воробьи заводят перебранку.
Стал я старше своего отца:
Он ушёл из жизни спозаранку.
Не моя и не его вина -
Ангелы подняли по тревоге.
Почему- то снится мне война.
Трупы на обочине дороги,
Эшелон, разрушенный вокзал,
Артобстрел, окопчик под сосною...
Господи! Ведь я не воевал!
Что со мною?
Что это со мною?
* * *
“ Знал бы прикуп – жил бы в Сочи. “
Поговорка преферансистов
А я не знаю прикупа – значит не жить мне в Сочи,
И не исправит прикус мой
американский дантист.
И не понять мне пряного привкуса многоточий,
И не вспорхнуть от радости голубем на карниз.
Вот потому- то рвётся бумага в мелкие клочья,
Вот потому- то ночи после любви тихи,
И драгоценные камни никак не выходят из почек.
Ну, а стихи – наказание за будущие грехи.
Ах, вдохновенье! Воздух вдохнул полной грудью, и замер.
Словно нырнул с разбегу в чёрную плоть пруда,
В смену весны на осень, в тайну квартирных камер...
Чтоб годовыми кольцами - над головой вода.
Чтоб скатертью стала дорога - и ни конца, ни края,
И пустельга приколота, как брошка, к сини небес,
Чтобы, взмахнув крылами, деревья слетелись в стаи
И стали казацким станом под странным названием “Лес”.
Но ни вздохнуть, ни охнуть. И это необратимо.
Сочи – лишь точка на карте, а карта легла не та.
Щёлкают годы, словно дозиметр портативный,
И строки, будто морщины, бегут по лицу листа.
* * *
Холодок по утру да по жилам.
Вкусно пахнет арбузною коркой.
Осень. Деревце обнажилось,
Словно в topless bar стриптизёрка.
Ствол, как шест. Облетают по кругу
Под резинку листочки баксов.
- Что ты, мама, плетёшь подругам
Под романсы румяного Баскова?
Осень. Небо дождями отбелено.
Облака на нём - презервативами.
- Спой мне, мамочка, колыбельную
В стольном городе, во Владимире.
Трепыхается тело на сценке,
Словно бабочка между рамами.
Что ж ты, миленький, выкатил зенки?
У жены твоей – всё то же самое.
Жизнь – на полосы, иней - в волосы.
Осень. Возгласы журавлей.
И стоят столбы, словно фаллосы,
На такой обнажённой земле.
П Е Г А С
Ах, ты конь мой синегривый, белое лицо!
Что ж ты машешь надо мною вороным крылом?
Ветви яблонь истекают золотой пыльцой,
И потоки птичьей страсти омывают дом.
Слышно светлыми ночами как растёт трава,
Занимаются любовью толстые жуки,
Тихо шепчут Водяному сладкие слова
Две молоденьких русалки в глубине реки.
Что ж ты, конь мой синегривый, русский мой Пегас,
Вместо слов цветастых даришь только черноту?
Полночь входит тихой сапой, и ночник погас,
И лежит новокаинно немота во рту.
Ты не вейся, ты не ворон, ты всего лишь конь.
Сядь, покурим, выпьем водки... На вот, закуси.
Дай на счастье погадаю. Покажи ладонь.
Не тревожься - до Парнаса я возьму такси.
В рюмку горькую тихонько оброни кольцо,
На столешнице, как скатерть, расстели рассказ.
Ах ты, конь мой долгогривый, бледное лицо!
О любви да об удаче - в следующий раз.
|
