Леонид Ольгин
Леонид Ольгин
Леонид Ольгин
Сам о себе, с любовью…Статьи и фельетоныЗабавная поэзия
Литературные пародииИ будут звёзды моросить..Путешествие в Израиль
Гостевая книгаФотоальбомФорум
Журнал "День"Любимые ссылкиКонтакты
 
 



Международный эмигрантский, независимый общественно - просветительский и литературный журнал «ДЕНЬ»

Журнал «ДЕНЬ» > Выпуск № 13 (02.01.2005) > СТРАСТИ ПОД МОСТОМ

написано: 02 январь 2005 г. | опубликовано: 02.01.2005

 

Леонид ЖИВОВ, рубрика "Литературная гостиная"

СТРАСТИ ПОД МОСТОМ

 

Не только одичавшие парижские клошары под мостами ночуют, этой полупочтенной привилегией успешно пользуются бродяги и в других странах. В частности, в Тель-Авиве одна разудалая компания в свое время с удовольствием определилась на ночлег под мостом, соединяющим "тахану мерказит" со шхуной а-Тиква. Набрели два приятеля, бакинец Руслан и ярославец Серега, на это уютное местечко за мощной вертикалью-основой случайно, искали уединения от "тахановских" босяков - кому лишние рты на бутылку нужны. Распили привычную "отраву", не спеша, огляделись основательно: вроде бы участок не просматривается, вот и порешили срочно добыть матрасы, чтобы ночевать не только с минимальной степенью риска, но и с максимальными удобствами. Матрасы не проблема - выбрасывают жители Гуш-Дана их по мере износа частенько, а перетащить - плевое дело. Уже вечером друзья балдели относительно вдали от скандалисто-непредсказуемой толпы завсегдатаев и неофитов одиозной таханы.

 
      Буквально на следующий день присоединился к славной парочке еще один человечек - подзастрявшая на неопределенный срок туристка из Украины по имени Леся. Деградация наказала ее внешне не особенно: гитарообразные формы лишь чуть поплыли, глаза-вишни сохранили завлекательный блеск, зубки же дешевили откровенно - полусгнившие корни соседствовали с металлическими коронками, спутанные, полуседые, когда-то выкрашенные в рыжий цвет волосы, были собраны аптечной резинкой, а уж одеяние - колоритная иллюстрация к гипотетической монографии "Наши бомжи обживают тахану", точней не скажешь, но "третий сорт еще не брак".
 
     Пригласил ее на ночевку вечно сексуально-озабоченный Руслан, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения, что, как известно, не способствует детальному осмотру ангажируемого субьекта. ("Не бывает некрасивых женщин - бывает мало водки!" - гласит выстраданная явно "под градусом" народная мудрость).
 
     Неприхотливой Лесе понравилась предоставленная "жилплощадь", о своих функциях в компании она догадалась легко и усердно принялась за привычное дело - ублажение кормильца. С задачей справилась виртуозно, проявив не свойственный ее возрасту энтузиазм и приобретенный за долгую жизнь "в искусстве" профессионализм.
 
     Бурно проявившийся мужской интерес вдохновил повеселевшую Лесю на откровение, и она, алчно поглядывая на украшавшие клеенку-"самобранку" водочные припасы, поведала внемлющей аудитории о своем невыдуманном горе:
 
- Вы, хлопцы, не думайте, шо я старая бабка - это я сейчас так выглядаю. А причепурюсь - девка, хоть куда. Пью вжеж четыре месяца, як ридна дочка погнала. Заманила сюды, а як ненужна стала, так и погнала. Сама я с Полтавы, мне тильки сорок чотыре года, а выглядаю сейчас на усе шестьдесят, знаю. А як дело було. Марийка моя за еврея пишла, та с ним и поихала сюды. Внука родила и меня вызвала хлопчика годувать. А потом порешили с Семеном-зятем, шо лучше няньку взять, а у меня виза как раз кончалась, вот Марийка и каже: "Езжайте, мамо, до дому, с Богом!" Тильки я не поихала бедовать на грошики, а пишла по добрым людям побираться. Народ душевный здесь - с голоду не помрешь. На тахане вроде як прописалась, там во дворе одном на травке и ночевала все это время. Поначалу кавалеров много було, а сейчас, як выпью норму свою, так и засыпаю где попало... Вжеж два дня голодую, - Леся обреченно махнула рукой и, по-собачьи поскуливая, залилась пьяными слезами.
 
     "Старый русский интеллигент" (сам себя он так иногда величал) Серега, почесывая длинную сивую бороду, слушал женщину сосредоточенно, история взволновала его с чисто человеческой позиции. Любезно протянул Лесе бутерброд с дешевой колбасой, помятый помидор и налил стаканчик:
 
- Выпей и закуси хорошенько. Мы тебя в обиду не дадим, что-нибудь придумаем.
 
     Леся с боевой готовностью выпила и накинулась на еду. Серега прилег на матрас и, пристально рассматривая чавкающую даму, задумался о людском вероломстве. А Руслан потихоньку исчез, "по-сеньорски" использовав "право первой ночи" и оставив верному "вассалу" даму для дальнейшего употребления по назначению. Но любознательного "вассала" прелестные дамы уже давным-давно не интересовали по причине ослабленного перманентным пьянством организма, существовал бесшабашный Серега по инерции, исповедуя удобное житейское кредо "будет день - будет пища".
 
     "Старый русский интеллигент" в очередной раз размышлял о превратностях судьбы. Философ по натуре, он воспринимал реальность мрачного существования как месть Провидения лично ему за "измену" нации. Сейчас, когда Россия-матушка стоит на перепутье, когда ей нужны сильные духом люди, он, верный сын Отчизны, проливший кровь в басурманском Афгане, прозябает в чужой, в общем-то, стране, безудержно пьет водку и не может вырваться на оперативный простор. Сражаться за Израиль с супостатами (ассоциации с лордом Байроном в Греции!) его почему-то не приглашают, он никому не нужен, уже три года как брошен коварной еврейской женой и забыт в родимом Ярославле.
 
     "Квасной" патриотизм терзал мятежную душу, но не мешал паразитировать на доброте иудеев. Серега вовсе не гнушался по ситуации надевать кипу, ходить по шаббатам в синагогу отведать любимой фаршированной рыбки и стоять на перекрестке с протянутой рукой, добывая достаточно бабок на хлеб насущный. А тут его разобрало: бедная славянка Люся, страдалица, прямо Мария Магдалина (хотя по национальности нестыковка получается). В нем взыграло чувство этнической солидарности и он попытался приголубить ("...Были когда-то и мы рысаками...") опухшую, немытую, отупевшую от возлияний особь женского пола, но, увы, безуспешно, несмотря на активное содействие благодарной "дамы".
 
    С охоты (обчищал карманы уснувших на лавочках и в сквериках алкашей) вернулся добытной Руслан. Добыча не впечатляла: дешевые часы, ручки, расчески, почти новая рубашка и аж семнадцать шекелей мелочью, но на похмелье хватит, программа выполнена. Сдвинули истертые матрасы и уснули, разметавшись и постанывая, Леся устроилась посередине. Сыты, пьяны, запасец имеется - чем не житуха!
 
     Прошла неделя. Леся отмылась в душе на пляже, "причепурилась", приодели ее со склада - очень даже еще ничего дамочка получилась. Практичный Руслан тут же смекнул и задействовал красотку по специальности, для начала продав ее за полтинник двум знакомым, изголодавшимся по женской ласке, босякам. И... покатилось, как по маслу. Серега побирался, размышляя (по примеру Лоханкина) о судьбе России и о трагедии интеллигента в изгнании, Леся проституировала, безропотно отдавая заработанное предприимчивому бакинцу (версия-экспромт Руслана-"кассира" для легковерной алкоголички: "деньги откладываются для тебя в банк", для убедительности показывались какие-то бумажки с непонятным ивритским текстом), а довольный "менеджер" благоденствовал. Малина!
 
     Потом Серега приболел не на шутку: язвы, истекающие гноем и смердящие, образовались на ногах. Но мученик не растерялся: уселся неподалеку от "бивуака" на "пьяной" улице, экспонируя в мазохистском наслаждении гангренозные на вид, облепленные ненасытными мухами, обнаженные конечности - доходы не упали. Вечером - все, то же самое (читай сначала).
 
     Жили бы, не тужили, да оборзел Руслан - на наркоту плотно подсел. Лежал после ширки целыми днями на матрасе и кайфовал по-своему. Раньше вертлявый был, шустрый, а стал пассивный какой-то, только "мана" ("доза") волновала. Ну, соответственно, и наезжал на подельничков, требуя бабки. Черные глаза навыкате потускнели, морда, и так худая, совсем осунулась. Однако, после ширки добрел ненадолго, Лесю "поощрял" при случае, а гниющему заживо Сереге клялся в вечной дружбе и преданности. А однажды под вечер незаметно исчез со своего продавленного ложа, но милая парочка не переживала - без беспредельщика поспокойнее, надоел уже своими требованиями.
 
      Появился Руслан назавтра: взгляд безумный, трясется весь, с оскорблениями и угрозами накинулся сразу. Серега по-дружески попытался успокоить - куда там, зверь взбесившийся, голимый. Взял Серегу за грудки и завопил:
 
- Дай денег, ломает, подыхаю. Помоги, братан, не держи зла!
 
     Гуманист Серега мелочь выгреб, преданная Леська десятку заныканную дала - мало, "мана" дороже стоит. Осерчал "нарком", заорал дурным голосом: "Всех урою!", - и ножичек достал. Ножичек маленький, но беду большую сделать можно, вот Серега и вознамерился отнять. Да не тут-то было: Руслан вырвался, в диком остервенении полоснул Лесю убогую по руке и свалился на землю, весь трясясь в абстинентном припадке. Леся - дура-дурой, а сообразила срочно потеряться от беды подальше. Серега же, как добрый самаритянин, пришел на помощь:
 
- Выпей водочки, Русланчик, полегчает маленько.
 
     Руслан очнулся, посмотрел вокруг диким взглядом, схватил протянутую бутылку, и со всей своей дури ударил ею гуманиста Серегу в висок. Аут! "Укатали Сивку крутые горки". И не мявкнул Серега, молча помер. Завыл Руслан волчьим воем, дошло до отморозка, что наделал, да не поправишь.
 
     Убиенного Серегу зарыли безвестно, Леся благоразумно исчезла с концами, а злодею Руслану заслуженно дали четвертак "крытки".
 
 
 
                                                                                   ЦЕЛИТЕЛЬ ДУШ
 
   - Говоришь, у бродяг атрофировались все человеческие чувства, люди конченые, потерявшие всякую надежду на изменения к лучшему в их тяжком и постыдном существовании, называемом жизнью. Остались, мол, у отбросов общества лишь животные инстинкты и выработанный условный рефлекс: залить гадкой сивухой алчущую глотку. Нет, мотэк, и я тебе сейчас докажу нелепость этой минорной тезы, - так выспренне отреагировал интеллигентный бродяга со стажем Аркадий на исполненное непроглядным мраком неверия и выплескиваемой болью повествование своего визави - седого мужчины с нервным тиком и косым шрамом через благородный лоб мыслителя.
 
      Неофит в босяцком "парамире" Сережа из Нижнего Новгорода уже достаточно накупался в роскоши смрадных подвалов и налился по горло убойным дешевым зельем, но выслушивал более опытного коллегу Арика с неподдельным интересом. Взаимообогащающее общение происходило на тенистой аллее сдерот Ирушалаим в Яффо - излюбленном месте дневного отдыха тунеядствующих элементов. На лавочке арабское пойло "арак", легкая закусочка в виде нескольких полусгнивших бананов и разбитой на куски дыни, сигареты "Ноблесс" - намозоливший глаза левантийско-босяцкий "натюрморт".
 
- Я собью с тебя пессимистический настрой и укреплю в надежде, - самоуверенно продолжил Арик, - на примере Рудика "Московского". Да будет тебе известно, что Рудик, психолог по образованию и запойный пьяница по жизни, за два года прозябания на улице палец о палец не ударил в поисках хлеба насущного, но всегда был "сыт, пьян, и нос в табаке". Сразу же хочу подчеркнуть: он никогда не крысятничал (не воровал у товарищей, - автор), не побирался, а умело используя человеческие слабости, "парил" мозги желающим. Выдавая себя за одаренного природой экстрасенса, прожженный циник Рудольф, выработал целую систему. Специальное образование, видимо, помогло.
 
     Система заключалась в полезных для исполнителя практических установках. Во-первых: постоянно собирать доступную информацию о субъекте - будущей "жертве" импровизированного сеанса. Это легко проделывать по отдельным высказываниям, неожиданным откровениям, по манере поведения и нынешней степени деградации исследуемого алкаша. Во-вторых: всегда иметь на роже доброжелательную, участливую гримасу и проявлять показушную "квазизаботу" о ближнем. В третьих: в нужный момент ошеломить натиском и впечатлить своим раскатистым басом (чуть ли не "гласом небес"), умело педалируя интонации. В комплексе "система" заставляла поверить внемлющую аудиторию, а также и отдельную личность в любую ахинею, но, обязательно, с хорошим прогнозом на обозримое будущее. Много ли надо для искалеченной психики отупевших хроников-алкашей - вот вам и вожделенный успех, сулящий блага смелому экспериментатору. А где успех, там и "богатство": халявная водка, сигареты, жрачка, а, главное, признание и почет.
 
     Пацаны несли страдающему неумеренным аппетитом Рудику лучший добытый кусочек, добровольно скидывались отдельно на водку для "духовника", а он, зажравшийся лентяюга, даже переодеться на склад не ходил, чистые шмотки ребята приносили. Хоть и не легитимный, но "вожак стаи", даже, скорее, идейный наставник. Так и жировал мужик, паразитируя на придурках, а они только радовались возможности услужить, слепо веря в предсказанные позитивные перемены. Частенько почитывал Рудик жизнеутверждающие стишки собственной "выпечки" (почти катрены Мишеля Нострадамуса в израильско-босяцком варианте), прямо-таки "чувства добрые" он "лирой пробуждал". Самое смешное, что уверовав "вещуну", людишки пытались как-то организовать по-хорошему свою беспутную жизнь: сокращали отравляющие дозы, укреплялись нравственно и, в конце концов, некоторые довольно удачно выходили на путь истинный.
 
- А ты говоришь: "человеческие чувства атрофировались"! Нет, дружище! Рудик, если уж брал мзду, так зато вселял оптимизм, причем, весьма профессионально. Да и сам обижен не был!
 
     Арик прервал рассказ из "жизни великих людей алии" и заслуженно "принял на грудь" стакан пахучего "арака". Сережа лишь восхищенно поматывал головой, удивляясь сметке и предприимчивости некоторых отдельно взятых евреев. Выпивохи задумались каждый о своем, наверное, представляя себя на месте хитроумного Рудика.
 
- Что, Сережа, хочешь, небось, узнать, как Рудик завязал с паскудной бродячей жизнью и на ноги встал? - интригующе спросил повеселевший на глазах Арик.
 
- Конечно, "не тяни кота за хвост", излагай, - Сережа взволнованно потянулся к бутылке и хлебнул из "ствола".
 
- Слухи об экстраординарных способностях новоявленного "пророка" быстро проникли в русскоязычные массы. И потянулась к нему жаждущая откровений толпа (ой ли??? - автор) разочарованных в своих притязаниях олимовских "героев никайона и шмиры". Пришлось Рудику изыскать средства и, покинув обустроенный личный подвал в старом Яффо, снять приличную комнату с "крышей" во Флорентине. Конкуренции он не боялся, потому как газетным объявлениям о чудотворцах народ верил мало, а вот очевидцам чудес, т. е. "приближенным" провидца - запросто, на раз. А уж приближенные постарались всем миром, Рудик не зря своевременно подогревал водочкой. Рос рейтинг основательно "промуссированного" консультанта-психотерапевта, а с ним и доходы предсказателя.
 
     Внешне Рудик был повыше средней паршивости. Рослый, худощавый, глаза зеленые, лупатые, виски с проседью - киногерой, натуральный опер из МУРа. Бабы только с виду разные, а сутью одинаковые - всех их тайна влечет, вот и слетались на Рудика, как мухи на мед. А уж Рудик им заправлял такое... Окрыленные выходили, пожалуй, даже вылетали. Потом обнаглел подлец и начал успешно убеждать отдельных легковерных красоток в благотворной силе своих чресел и их высококачественного продукта в особенности. Бил, сволочь, без промаха, как же, экзотика: ведь с таким мужчиной "не от мира сего" пошалить - не грех, а лечение души...
 
     А однажды, совершенно неожиданно для героя, очередная рабочая встреча с заурядной на вид женщиной подтвердила правильность всем известной пословицы: "На хитрую ж...", ну, в общем, "На всякого мудреца довольно простоты!". Больно ушлой оказалась чернявая, разбитная бабенка...
 
     Звали ее Мура, я не шучу, знаю, что ты сейчас запоешь бессмертную песенку. Так любой, услышав ее имя, реагировал. Мура появилась из города Бельцы, а покруче бессарабских разве только галицийские евреи бывают. (Сам премудрый Эфраим Севела отметил "эксклюзивность" обрезанных сынов Прикарпатья). Короче, кипучей энергии и утонченного коварства "фетицы фурмозы" ("прекрасной девушки" по-молдавски) с избытком бы хватило даже на завоевание всего города Львова с прилегающими окрестностями. И сразу же после того как... ну, сам понимаешь,.. обольстительница, трагически возрыдав, доверительно сообщила сытому коту Рудику, что: или он на ней немедленно жениться и возьмет в долю (а от богатых клиентов с ее помощью отбоя не будет - гарантия), или она сейчас же идет в полицию и заявляет об изощренно-зверском изнасиловании под губительным гипнозом практикующего без соответствующих документов шарлатана-маньяка.
 
     Рудик, поставленный перед ультиматумом, был вынужден дать согласие на брак. Опять же, возраст для отцовства приближался к критическому - уже под сорок, а жениться за перманентными аферами и житейскими передрягами так и не успел.
 
     Уже два года милая парочка живет вместе в очень даже неплохой трехкомнатной квартире. Подвизаются на ниве сватовства, имеют "бюро знакомств". Дела идут в гору, благодаря связям Рудика с Космосом (как он рассказывает ахающим клиенткам). Мура беременна, будущий папаша с содроганием думает, что если желанный ребеночек унаследует "лучшие" качества родителей, то, как ему, Рудику, жить дальше. Кажется, у него на самом деле прорезался дар предвидения.
 
     На этой оптимистической ноте мастер художественного слова Арик закончил свой назидательный рассказ, и собутыльники допили остатки арабской "отравы" за успехи "живой легенды" нашей алии - Рудольфа-экстрасенса.
 
 
 






Леонид Ольгин